Тёмные склоны Тангородрим враждебны эльдар - даже Хэлькараксэ не было врагом, Льды всего лишь не были друзьями - и жили своей, неподвластной их воле, жизнью. А здесь Финвэ Нолофинвэ ощущал то же, что в ядовитых клубах тумана, спускающихся к Митрим. Логично, что здесь мора нет - травить некого; но дышится не легче.
Финвэ Нолофинвэ продолжал осторожно ступать по каменным и безжизненным тропам, забираясь всё выше и выше. Довольно глупо было идти сюда. Более чем. Трезвым рассудком Нолофинвэ сознавал всю плохую сторону идеи ещё до того, как ушёл, и когда уходил, и теперь, когда шёл. Но с момента, как он вышел, решив раз и навсегда, что иначе никак, вероятная тщетность похода перестала иметь знание.
Нужно.
Он не мог бросить брата. Должен был... сделать что-то, неважно, что брат - предатель. От Моринготто его следует вырвать. Вот только своих помочь Феанаро не попросишь, сыновья же Куруфинвэ - не соберут достаточно сил. И после мучительной попытки совладать с собой Нолофинвэ отправился сам.
Шёл долго. Сначала пытался просчитать, потом понял, что бесполезно, и пошёл... куда тянуло, пожалуй. Орки, видимо, всё еще прятались - ему посчастливилось не повстречать ни эльфа, ни врага: помогли ли одежда, изученные у Оромэ навыки или что-то ещё.
Запасы воды во фляге подходили к концу, в теле, кажется, усиливалась, зато дух подчинялся одной цели. С каждым шагом упрямое желание нарастало: вернётся с братом. Бдительность терять нельзя, и Нолофинвэ то и дело пробегался взглядом по окрестным скалам.

Серые одежды, в которые вплеталось и искусство местных синдар (иначе нолдор дольше бы искали, как сплести местные травы в теплую и крепкую ткань), скрывали его среди камней. Только меч блистал серебром порой, стоило ножнам и рукояти показаться из-за полы плаща. Щит Финвэ Нолофинвэ не взял с собой, не взял и лук: меч и кинжал.
Взгляд Финвэ Нолофинвэ почувствовал на полсекунды раньше, чем увидел... сам. Увидел и остановился, подняв белое даже в полумраке лицо.
Эльф? А кажется - пожухшим листом на камне.
Несчастное... глаза - живые.  Вспыхнула не жалость, ярость - кто посмел сотворить такое?!
Нолофинвэ знал ответ на все вопросы.
- Феанаро?... - Финвэ Нолофинвэ даже не был уверен, что узнаёт черты, или дело в том, кого ищет.

Он сощурился и в несколько прыжков с камня на камень оказался ближе, всматриваясь в Феанаро; чуть щурился.
Вот так? Просто? Висит на скале?
Не просто, конечно, Нолофинвэ видел, сколько осталось от могучего брата - и как омертвела его правая рука.
Финвэ Нолофинвэ даже не сразу понял, что сухой звук исходит изо рта Куруфинвэ. Вздёрнул подбородок. Смятение ощущалось далёким, чужим - словно не его. Словно он сам сейчас фигура, за которую только надо правильно сходить...
- Я за тобой, - мрачно сообщил нолдо, в уме пытаясь прикинуть, что может скрывать внешняя доступность - но он не умел мыслить так изощренно, как мыслил Моринготто... или даже Феанаро. - Молчи.
Пусть экономит силы, а пока предстояло решить первую задачу - как-то подобраться ближе. Камни подводили, и даже вслушиваться в них, чтобы понять, какой надёжен, Финвэ Нолофинвэ уже не решался, слишком сильна в них чужая воля; глаза, инстинкты, вот и славно, что развились.

Нужно освободить Феанаро из оков и донести его до Митрим... Как? Вот и займёмся. Постепенно.
Сам он не освободит руку, следовательно, нужно подобраться и помочь. Подобраться. Сначала к скале, потом - наверх. Других подходов Финвэ Нолофинвэ не увидел.
Сначала - через неширокий провал.
Финвэ Нолофинвэ отступил, оттолкнулся и прыгнул - ступни коснулись противоположного края, нолдо переступил и расставил руки, чтобы удержать равновесие. Подошёл ближе, даже и не замечая, как именно смотрит на него Куруфинвэ.
Теперь он стоял совсем внизу, касался ладонями той же скалы, в которую уходила цепь, прикрепленная к запястью. Ни лестницы, разумеется, ни порожка. Даже удобных сколов не приметить.
Может быть, Феанаро было видно и снизу - видели ли его сыновья?

В глазах горела решимость.
Его план оказался не таким уж безумным - по крайней мере, брата он нашёл. Нашёл! Это же не может быть напрасно.
Финвэ Нолофинвэ вытянул руку и уцепился пальцами за первый выступ; уставился на следующий запланированный, и даже тихий голос его не отвлек.
- Нет,  - его хватило только на выдох - и Нолофинвэ, спружинив, мощно подтянулся, закидывая теперь правую руку, ухватываясь за следующий камень. И снова. Ноги уперлись в скалу. И подтянуться. Финвэ Нолофинвэ зацепился за пятую опору, проверил, уже перенес вес...и  почувствовал, как тот выскальзывает из тверди.
Выбило дух, дыхание - а перед глазами и так темно.
Проклятие. Слишком низко - даже подготовиться не успел. Но и хорошо, что низко. Продолжать.
Финвэ Нолофинвэ поднялся со спины, упрямо вернулся к скале и попробовал ещё раз.  Снова, уже выше, сорвался, но сумел зацепиться за выбоину, ногтями, чем-то - и ухватился другой рукой. Ногами. Выше, нельзя торопиться; глаза разгорались всё сильнее, и он даже не замечал, что камни стесывают с ладоней и подушечек кожу, а под ногтями - кровь. Лишь бы руки не скользили.

- Сейчас, - сказал Нолофинвэ то ли Куруфинвэ, то ли себе самому, когда три четверти пути и правда остались позади; впрочем, Нолофинвэ этого не знал, потому что не оглядывался, и куда больше его занимало то, прочна ли очередная опора. Р-раз - и уцепиться, закрепиться, замереть, отдыхая. Недолго. И - р-раз. Поверхность почему-то стала влажной.
Ещё. Выше.
Он посмотрел на брата только тогда, когда оказался с ним почти на одном уровне. Так близко... лицо в лицо; глаза в глаза... Нолофинвэ даже замер на секунду, изучая это новое лицо брата.
Подступил, как мог, близко, и всё равно не слишком достаточно, потянулся  к ним, вытянул руку, перепачканную в каменной пыли и тёплой крови.
- Сможешь? Тянись.
Еще переступил, чтобы быть поближе, чтобы почти что взяться за плечо брата. Которому обязательно будет больно. Но не больнее, чем было бы иначе.

Феанаро отпрянул — и Нолофинвэ, не поняв сперва, даже нахмурился. Потом посмотрел терпеливее. Да и Феанаро справился сам.
Где-то было горько. За него.
- Не сорвусь, - теперь уже нет. Это можно было, пока он не держал другого. Теперь, стоило тонким пальцам коснуться, ухватился за руку. Как мог, осторожно, но главным было держать крепко.
Ему удалось опереться о скалу, так и что брата сумел ухватить сначала за руку, потом за плечи. Вот так. Опирайся.
- Это будет третий этап.
Вот только теперь, при взгляде на ноги Феанаро, было ясно, что даже встать на ступни Нолофинвэ он не сможет, не сможет удержаться сам. Ярость на Врага снова подхлестнула изнутри. И что-то ещё.
- С озера. Митрим. Твои сыновья — живы.
Ему пришло в голову, что Феанаро может этого не знать. Ему самому было бы это важно… он не дал себе подумать об Аракано, хотя легче — всё еще — не стало.
Подумать нужно о том, как освободить руку.
- Я поставлю тебя между скалой и собой, - это ненадежно, но ничего лучше в голову пока не пришло. - И попробую разбить цепь.

Финвэ Нолофинвэ мог посочувствовать боли... но так надо. Просто надо. 
Кивнул. Да, все сыновья. И это счастье. А о потерях среди общего народа он знал не так много, да и едва ли Феанаро это интересовало прямо сейчас. В несколько непростых манипуляций ему удалось осуществить задуманное, так, что теперь Феанаро не рухнет... если, конечно, Финвэ Нолофинвэ не рухнет. Поэтому и он сам не упадёт, хоть удерживаться и было очень сложно.
- Попробуем, - попробовать-то нужно. Да и как ещё освободить брата? Финвэ Нолофинвэ, придерживая брата, и цепляясь за скалу одной рукой, упираясь двумя ногами, сделал несколько ударов по цепи, по скале, надеясь выбить саму цепь из камня (хотя это лишило бы их той возможности спуститься, которую Нолофинвэ предполагал).
Впустую. Металл только выбивал искры, а удар по цепи наверняка отдавался и удерживаемое запястье.
Можно было и не пытаться распутать чары.
Проклятие.
Финвэ Нолофинвэ прикусил губу, сосредоточенно глядя на оковы, раздумывая и не собираясь сдаваться.

Нолофинвэ даже не придал значения обращению.
Посмотрел на брата внимательно, на цепь, прикинул.. очень серьёзно, так что было сразу ясно - если сам Финвэ Нолофинвэ и не подумал сам, то обдумывает, не отметает. Такие меры - к сожалению - давно перестали быть новинкой; хочешь спасти - учись жертвовать. Собой. Другими (и это самое страшное, Нолофинвэ так толком и не умел). Или частями тела.
Не тратя больше времени, Финвэ Нолофинвэ спрятал кинжал; прижав брата к скале, как мог нежно, оторвал что-то от собственных одежд, неважно что. И крепко, помогая себе зубами, затянул жгут. Сильно, надёжно - кровопотеря и так почти наверняка убьет это измученное тело. Пусть хоть сколько-то останется.
Кажется, в голове, почти не формируясь словами, уже прозвучало обращение к кому-то более светлому... более могущественному.
Наконец, Нолофинвэ выпустил кончик ткани из зубов, и снова ухватился за кинжал.
- Держись, - выдохнул. Не за скалу, конечно... пожелание перенести то, что Феанаро пережить предстояло. Физическую боль... а после, или даже сейчас, боль другую. Мелькнуло же, что Куруфинвэ - мастер, хотя Нолофинвэ так и не смог вспомнить поздних творений. Когда он что-то делал последний раз?
И с силой ударил по запястью, вспомнив откуда-то, как и что.
Понадобилось целых три удара.
Время шло очень медленно.

Нолофинвэ был готов и подхватил брата, кинжал, кажется, улетел куда-то вниз; неважно.
Лбом, холодным и влажным, прижался к камню, понимания, что теперь точно не может ничего. Милосерднее было бы просто убить, не дарить надежду!
"Пожалуйста!".
В спину как ответом ударил порыв ветра. Нолофинвэ обернулся на знакомый шум. Орел?! Владыка Манвэ...
- Спасибо... - шепнул, и с трудом принялся переносить брата; для счастья было бы достаточно спасти  Феанаро.
Нолофинвэ даже не совсем понял, как оказался на спине орла; и не подумал говорить тому, куда нести... Орлу виднее.

Уже на спине орла Финвэ Нолофинвэ стянул с себя плащ и бережно укутал в него Феанаро. Умереть он не может. Не может! И пусть его упрямый дух ему в этом поможет... Нолофинвэ очень надеялся на это, и почти не заметил пути, только то, как тот был долог, пытаясь как-то удержать несчастного, замотать руку;  в целительстве Нолофинвэ никогда не был умел.
Когда орёл приземлился, Финвэ Нолофинвэ распрямил спину, оглядывая лагерь (видимо, тут всё в порядке), и властно приказал:
- Целителей. Сейчас же, - и только увидев лицо Финдекано, добавил: - Для брата. Я цел. Это его кровь.
Они оба, должно быть, перемазаны.
Подоспевшему сразу целителю Нолофинвэ бережно передал слишком легкое тело в плаще.
- Позаботьтесь о моем брате, как обо мне, - заглянув в глаза нолдо, сказал Финвэ  Нолофинвэ. Он и не ждал другого; не от тех, кому так верил. Но обозначил своё отношение - для всех. Раненному нужна забота и нужен отдых.
Теперь Финвэ Нолофинвэ спустился сам, поклонился орлу, выразив в этом жесте всё, что думал.

На бранящихся Нолофинвэ бросил только один взгляд - не. смейте.
По крайней мере, сейчас.
Когда он поправится, может быть; Финвэ Нолофинвэ некогда было думать о том, простил ли он брата, прощение не было нужно, чтобы вырвать его из лап врага.
Но теперь жуткая сосредоточенность отступала - Феанаро выживет, выживет, раз уж он здесь. Должен.
Взгляд иногда обращался к целителю, забравшему Куруфинвэ, и Нолофинвэ видел, что того - наконец-то - лечат.
Когда настало облегчение, пришла и усталость (он принял руку Финрода, но кратко), а стесанная кожа на ладонях дала о себе знать, но эта боль была незначительна.
- Я в порядке, - кратко, - как вы?  Как лагерь?
Уже очевидно, что да - благодарение нолдор.
- Послушайте, нолдор, - сказал он уже всему народу, собрав силы для ясного и твердого голоса, - да, мы теряли и страдали. Да, нас предали. Я был - вместе с вами. Но Враг, Моринготто... Он попытается принести всему миру, нам, ещё больше боли, мучений и смерти. Я не хочу, чтобы кто-либо из эльдар...из эрухини был в его руках, - он посмотрел на Феанаро, - Никто не заслужил.

- Буду благодарен, - отозвался Финвэ Нолофинвэ племяннику, который заслуженно пользовался наибольшим доверием. - Он.. в ужасном состоянии.
И Финвэ Нолофинвэ мог бы его пожалеть, если бы не устал так. Даже ярость уже отступила.
Чуть улыбнулся, услышав поддержку - точнее, верную мысль; с остальными тоже поговорит. Но не прямо сейчас, сейчас и рано, и не стоит говорить в таком виде. Слишком много уважения Финвэ Нолофинвэ питал к своим последователям, чтобы давить на них эмоционально. Именно это, а не отсутствующие косноязычие, всегда делало его куда более худшим оратором, чем брат... и вероятно худшим королём, чем отец, потому что тот хотя бы сумел убедить свой народ прийти туда, куда надо.
Об этом ещё стоит поразмыслить.
Теперь, когда Финвэ Нолофинвэ убедился, что с его подопечными всё в порядке, можно было подумать и о себе.
- Я пойду к себе, - сказал он, - переоденусь и после поговорим, если хотите.
У него самого ещё не всё укладывалось в голове.

- Спасибо, Финдарато, - это действительно было важно, потому что на Финдарато можно положиться и как на целителя, и как на лорда. Кивнул, отпуская. Теперь взгляд снова обратился к старшему сыну. Переживал, разумеется.
Финвэ Нолофинэ на его месте тоже бы извёлся...
- Идём, конечно, - и он пошёл к своему шатру, по крайней мере, к тому месту, где тот стоял. Едва ли с ним что-то сделалось. - Турукано и Ириссэ не в лагере? - в дозоре и на охоте, должно быть.
Он шел, подмечая, что изменилось.