Финрод не знал, прав он был или неправ, когда позвал сюда кузена - ему казалось, что он поступает верно, что это прошлое тоже нужно оставить в прошлом, вернувшись сейчас и именно так. Но, может быть, зря.
Когда они выбрались из крепости, ночь давно перевалила за середину, шло к рассвету. На юге было неспокойно, билась гроза, земля снова гулко гудела - где-то что-то рушилось. Снова.
Неудивительно...
На Анфауглите уже наметились разломы тверди - отсюда, от врат, было не видно, потому огненные трещины спешно помечали флагами и факелами. Эти линии расчертили равнину до самых предгорий.
Финрод остановился, вглядываясь в картину. Что ж... За радость победы уплачено дорого; победы не бывает без потери.

- Идём спать, - он коснулся плеча Маэдроса. - Нам нужен отдых. Как твои?

Финрод, уловив настроение кузена, посмотрел ему в лицо.
- Это хорошо, - он улыбнулся. - Не думай об утраченном... думай о том, что мы обрели.

Над лагерем летели песни - скорбь мешалась с радостью, и радости было больше, но в ней была эта нота печали и прощания.
Над развалинами Ангбанда реяло белое знамя победы.

Финрод проводил кузена до ближайшего шатра, где нашлось место - к счастью для них, это был лагерь эдайн, и Ному немедленно отвели свободный шатер.
- Сегодня переночуем тут, - улыбнулся он Маэдросу. - А то рухнет в попытке добраться до гор.
Воду для мытья им принесли.

Финрод качнул головой.
- Нет. Не думаю. Я уже простился и... Знаешь, я даже рад тому, что эти страницы перелистнуты, что возврата к прошлому нет, что часть моей жизни окончена.
Он помолчал.
- Знаешь, когда мы вернулись их Ангбанда тогда, я разрывался, не зная, куда деть себя, не в силах ни вернуться, ни уйти, оставив мой город совсем... А сейчас - легче. Я простился и сохраню память.

В шатре он первым делом снял доспехи и вымылся наконец.
- Прямо сейчас? Хорошо. Помочь?

- Может, не умирает, а рождается? Это похоже иногда, - Финрод накрыл руку кузена. - Всё проходит. И эта боль пройдет.
Ему хотелось поддержать Маэдроса, но сделать это можно было только теплом. Не словами.

- Алассиэн? - он кивнул. - Да, знаю, встречал. Но не знаю, где она сейчас, к сожалению, и не представляю, как найти сейчас хоть кого-то - слишком суматошно всё. Разве что позвать осанвэ - это безопасно сейчас.

Финрод пожал его пальцы и кивнул с улыбкой. Надо было поделиться собственной неколебимой надеждой на будущее - сейчас имевшей твердое основание.

Заметив лицо кузена и особенно то, что предложение его вовсе не озадачило, Финрод понял, что почувствовал верно. Объяснились эти двое или нет - связь между ними была нерушима.
Он улыбнулся в ответ радостно.
Алассиэн легко открылась навстречу.
" Я здесь", - она была усталой, но счастливой. - "Как ты, Майтимо?  Жив? Цел?"

- Я так и подумал, - Финрод положил руки на плечи Маэдросу. - И очень рад за тебя, брат.
Притянул к себе, обнял коротко и  отошёл, чтобы не мешать разговаривать.

Алассиэн чувствовала тревогу любимого и потянулась мыслью к нему - успокоить.
"Хорошо... Я счастлива, Майтимо. В общем, цела, так, немного ушиблась, но ничего опасного," - ей и в голову не пришло бы солгать. - "Я у отца, он тоже цел, не ранен. А твои братья? Всё хорошо?"
Это было главным. Живы, победили... а остальное - остальное пройдёт, зарастёт, затянется.

Алассиэн успокаивающе рассмеялась - это чувствовалось в осанвэ.
"Это значит, что у меня прекрасный синяк в полспины и плечо. Воодушевляющая картина. Но тревожиться и правда не о чем".
Осанвэ умиротворяло, создавало чувство близости и родства, и Алассиэн была сейчас счастлива.
"Это хорошо," - она мысленно кивнула. - "Морифинвэ... Ему помогут. Раз он жив - его исцелят, я знаю".
Если и не здесь, то в Валиноре.
"Отдохни, любимый. Ты ужасно устал, я же чувствую".

"Я тоже скучаю," - отозвалась Алассиэн. - "Скоро увидимся, Майтимо. Мы теперь всегда будем вместе".
Она улыбалась ласково и тепло.
"Спасибо ему. Он молодец и очень любящий брат," - с уважением и благодарностью отозвалась она.
Хорошо, что оба остались живы. Наставница не выдержала бы гибели сына.
Алассиэн твёрдо верила в лучшее. Карнистира исцелят, конечно же.
"Узнал. Иди спать," - с шутливой строгостью велела она. - "Доброй ночи, любимый".

Финрод поехал искать родных, пожелав Маэдросу удачи.
В лазарете было людно и очень тихо при том; эльфы и эдайн говорили мало и негромко, особенно в этой части, где лежали умирающие и тяжелораненные.
Маэдроса тронули за плечо сзади.
- Ищешь лорда Карантира, дядя? - Гил-Галад за время войны возмужал и ещё вытянулся, став лишь немногим ниже Маэдроса. - Я знаю, где он, и провожу тебя.
У него была перевязана рука.
Гил-Галад глянул на юношу, стоявшего рядом с ним.
- Элерондо, а ты иди к отцу, - мягко посоветовал он. - Я зайду позже, а сейчас я там лишний. Иди, иди.
Оруженосец исчез.

"Он исцелится," - пообещала Алассиэн. Обязательно, иначе и быть не может.
"Спи спокойно, Майтимо".
Теперь уже - просто доброе пожелание. Теперь ничто не потревожит сон.

Гил-Галад обнял его в ответ - одной рукой, но крепко.
- Почти цел, - он улыбнулся в ответ. - Нет, только догоняю. Куда уж мне до тебя!
Он оставил руку на плече дяди.
- Тогда провожу. Да... Элерондо - сын Эарендила, один из близнецов. Элероссэ при отце был. Я, собственно, и хотел сейчас навестить его, но пусть пока побудет с семьёй; мы друзья и родичи, конечно, но жена и дети ему сейчас нужнее. Идём, - Гил-Галад пошёл между шатрами. - Они с дядей в соседних шатрах, почему и знаю. Тут рядом.
Ярдов сто - и они зашли в один из шатров. Там и в самом деле оказался Карантир - голова и глаза забинтованы. У его постели сидела девушка, одна из мечников Маэдроса - десятница, нолдиэ из тех, кто не покидал Валинор. Она встала, когда вошли гости, и отсалютовала.

- Всё равно не догнать. Эдайн говорят "каши мало ел", наверное, они правы, - Гил-Галад улыбнулся. - Пустяк, царапина.
Он медленно кивнул.
- Да. Они с Торондором совершили великий подвиг, - в голосе Гил-Галада звучало уважение и что-то вроде лёгкой, еле слышной досады на самого себя. Да, его войны закончены, а ни одним великим подвигом похвастаться он не может; и кто он рядом с предками?
Но это не было даже завистью - скорее, поводом для будущих дел.
- Сильно. Обожжён и кости переломаны. Он и в сознание-то не приходит... - Гил-Галад махнул рукой и замолчал. Дальше шли молча.

Алфирин метнула на командующего негодующий взгляд.
- Ты его разбудишь, - шёпотом сообщила она. Впрочем, Карантир и так резко пришёл в себя, услышав голос Маэдроса, попытался поднять голову, но только промычал что-то нечленораздельное.
Девушка молча взяла кубок с водой и помогла ему напиться, а потом отошла подальше, но из шатра пока не ушла.
Карантир, почувствовав касание, сжал пальцы.
- Алфирин? - выдохом. Но, услышав снова голос брата, сжал зубы. - Нельо. А... Приснилось.

- Надо будет попробовать, - с серьёзным лицом кивнул Гил-Галад.
В чудодейственные свойства каши он не верил и не слишком понимал, как можно есть этот продукт - но кто его знает...
Хотя он едва ли станет выше. Уже всё, возраст прошёл.
- Говорят, что выживет, - кивнул он. - Благодарение Валар.

Карантир помолчал, сжал его руку.
- В полном порядке. А ты, старший?
Голос звучал чуть ослабленно - проснувшись вот так вот резко, Карантир снова налетел на стену: невозможность видеть хоть что-то. Да ещё и Алфирин... Хороший был сон, что она здесь, хоть и донельзя глупый. Что бы ей тут делать, она и видеть его не желает. А она мечница, не лекарь.
- Говорят, всё кончилось?

Гил-Галад молча кивнул.
Он заметил и то, что Маэдрос ничего не спросил о его дяде, но списал это на избыток переживаний. Трудно удержать сразу все мысли и тревоги, особенно в такое время.

Карантир коротко и хрипло рассмеялся.
- Значит, пленён. А я так и не увидел... - смех оборвался кашлем, и он замолчал.
Это было то, о чём он мечтал отчаянно: увидеть пленение Врага. И вот...
- Значит, не заслужил, - с непонятной злостью.

- Да, - проговорил он. - Это главное.
Это действительно было главным - победа. Но не их, откровенно говоря. Карантир понимал это с самого начала и не изменил мнения за годы: это была не их победа, им её - подарили, позволив даже принять участие...
Но торжество - не для него.
- Нет, как видишь. Но я рад, что это случилось. Наконец.
Карантир усмехнулся криво.
- Я сделал только то, что был должен, Нельо.

- Опять я неправ? - Карантир криво усмехнулся. - Ладно.
Он-то знал, что прав.
- Трус, - с омерзением согласился он. - Подлец и трус. Хорошо, что эту крысу поймали.
Карантир помолчал.
- Ты мой старший брат и мой командир. Вот то и значит.
И не сделал он ничего особенного. Просто выполнил долг, даже не исправил собственных ошибок. Впрочем, это вообще задача непростая.