Светлые блики на расписных стенах, отсветы не позолоты — настоящего золота. Жалкие побрякушки, что видели смерть его отца, а до этого деда и прадеда, великих королей, - и пережили их, стоя тут. Как однажды переживут его, самого Ар-Фаразона, могущественнейшего из владык, Короля Людей, если он будет безропотно ждать конца. И все же золото утешало, поэтому его было много — всюду, и даже на драгоценный металл ложилось время — и каждая из древностей должна быть отполирована, блестеть яростно, отражая всю мощь и великолепие его правления.
Доказывая, что он в силах получить все, что пожелает. Все земли востока. Жену, какую пожелает. Скипетр. И даже — майа, того самого, перед которым дрожат царства эльфов на восточной земле. О, он хорошо знал летописи, и помнил, как эльфийский король Гил-Галад просил их помощи... тогда его предшественник размазал врага, а теперь бывший властелин, раскаявшийся в своем честолюбии, станет целовать Ар-Фаразону ноги, если его господин того пожелает.
Но Ар-Фаразон не пожелает: зачем, если Тар-Майрон (снисходительная улыбка касается губ короля) дает много большее. Воистину майа — ценнейшее из сокровищ, что он приобрел на восточной земле. В учение своего советника король искренне верит, и давно уже темный дым курится над златым градом.
То, что на Звездной земле оказался пойман эльф (и не с востока), скорее позабавило Ар-Фаразона. Видимо, даже на западе его опасаются, раз присылают шпионить крысу. Только одно мешает королю вверить все заботы Зигуру, чтобы не тратить собственное время, слишком драгоценное, - эльфа поймали в Ровенне. Одного сюда уже привезли, скоро притащат и приспешников.
Король хмурится, и оглядывает тронную залу. Советник давно уверен в измене Арбазана, он не говорит этого прямо, но Ар-Фаразон видит его насквозь. Верно, что лорда сгубили заблуждения и морок, но предательство? Нет, на это Арбазан неспособен, и дело не столько в дружбе, но в самом человеке.
Так что Ар-Фаразон сам поговорит с этим западным эльфом, и лучше бы ему уже начать мечтать о Чертогах Мандоса, если только он шептал Арбазану, слишком падкому, свои лживые речи. Ровенна - прибежище мятежников, и Ар-Фаразону не жаль никого, из там живущих, - пусть идут на костер, раз преступно приветили чужестранца. Закон, воля короля, не знает пощады, закон рождает порядок.
- Приведите, - махнув рукой, повелевает служке Ар-Фаразон, думая и о другом, о чем он спросит эльфа, и как поступит со шпионом. Тот, низко согнувшись, пятится спиной к двери.
В тронном зале остается только король, на возвышенном каменном троне, и стража — вооруженная, в высоких шлемах и черных одеяниях. Советника среди них нет - он занят, и король не стал призывать его.
Вместо этого король решает поиграть в уважение и оказать честь поговорить с эльфом, будто он дорогой гость. Ему уже рассказали о нем, что требуется, но стоило дать эльфу шанс. Игра может стать настоящей.
Как гостя, конечно, лазутчика не принимают, но и в тронный зал вводят вполне аккуратно. В насилии нет нужды, эльф слишком гордый.
- Ар-Фаразон, Владыка Звездной земли и провинций, Король Людей, приветствует тебя, - это сказал церемониймейстер, замерший у ступеней трона Морского Владыки - ему не было дозволено подниматься даже на низшую из них, - представься и приветствуй владыку земель, в кои ты вошел.
Ар-Фаразон же не произнес ни звука и не шевельнулся, смотря поверх головы бессмертного. Выслушав, что имел сказать эльф на обращение служки, он молчал еще добрых пять минут.

Эльф одет просто, совсем просто для этой земли, где драгоценности давно стали чем-то столь привычным, что взгляд уже проскальзывает, скучающе, мимо. Их блеск меркнет перед эльфом - другой бы подивился его красоте, но Ар-Фаразон не чтит такую красоту.
Король продолжает смотреть чуть повыше головы пленника, что лишь едва обозначил поклон. Ар-Фаразон, однако, знает, что бессмертный не последний среди своих, и верно, мнит себя равным. Потому что старше, потому что бессмертен, потому что обитает у ног Западных владык? Благородное аманское происхождение написано у него на челе также ясно, как жалость - в глазах. Чувство это выглядит смешным - ведь не сами люди лишили себя Дара бессмертия, и нечего жалеть их теперь.
На имени эльфа Ар-Фаразон выпрямляется и, наконец, оглядывает бессмертного, прежде чем вновь устремить взгляд выше его лба. Номины - народ, а Ном - под таким именем в предания людей ошел только один. Он знал о Номе, знал древние легенды, а главное - ему было ведомо больше о том, кто каков Ном на самом деле. Тот, с кого началось заблуждение людей, кто поработил людей своим обманом, заставил поклоняться ложным божествам. Предания говорят, он умер за человека - а посмотрите, живой и невредимый, сеет смуту в царстве потомков того самого человека. Легенда чтилась, а сколько стоит такая жертва, предпочитали не думать. Губы Ар-Фаразона изогнулись в усмешке, и вскоре расслабились. Соблюдает, значит, один закон, но плевать хотел на другой.
Церемониймейстер не посмел даже шелохнуться.
Король продолжал молчать, пока эльф не выдержал и не заговорил сам.
- Зачем мне быть учтивым с тем, кто сам не счел нужным быть таковым? - медленно заговорил король, откинувшись на троне, и голос его оказался низким и твердым.

Говорят, Перворожденные мудры,  и знание их простирается дальше настоящего. Предания, похоже, преувеличили, потому что эльф прямо перед ним вовсе не говорил и не делал ничего умного. Короля называли Золотым,  но это не имело отношения к сердцу.
- Ты был рад жить в моих владениях, словно вор и лазутчик, - отрезал Ар-Фаразон, - что же изменилось теперь?
Игры в поддавки того не стоят, даже если в беседе эльф рассказал бы все добровольно. Слишком снисходительно.
Тот, кто стоит перед ним,  и по описанию действительно похож. Какая ирония - великий король Фелагунд.
- Я призвал тебя, чтобы ты ответил, почему ты преступил закон моих предков, тот, кто назвался Номом?
Как посмел.
Говорил король ровно.

Король улыбнулся,  но глаза его остались холодны.
Эльф уходил от вопросов и смел лгать ему. Как змея, изгибался, считая себя ловчее цепких рук Ар-Фаразона. Неприятное чувство - хотелось сомкнуть пальцы прямо под головой, чтобы змея бессильно разевала пасть, кажа напитанные ядом клыки. Рано, пусть пока побудет в клетке.
Эльф не был один, и король не затруднился скрыть свое знание.
Церемониймейстер бросил на эльфа выразительный взгляд: какой глупец осмелился спросить короля? Но он опасался эльфа.
- У меня есть причины считать тебя врагом мне и моим замыслам?  - ответил вопросом Ар-Фаразон с толикой веселья. Сам по себе эльф представляет опасность разве что своим колдовством. Смуту легко прекратить. Врагом он его не считал, не того полёта птица. Но за ним стоят Западные владыки.
Ар-Фаразон нахмурился. Что понимают эльфы о смерти? Бессмертные способны лишь посмеяться над обреченностью Младших.
- Память о тех, кто ушёл, все, чем мы располагаем,  - кивнул он. - Но разве мёртвые приветили тебя?
Он помолчал, затем сжал в руке скипетр и поднялся с трона.
- В древние времена люди искали твоего совета,  Ном, - медленно проговорил король, выдержал паузу и продолжил: - Теперь я спрошу тебя. Закон мой и моих предков оградил мою землю от бессмертных,  и он был нарушен. Кого мне призвать на справедливый суд? Должен ли я сжечь Роменну  дотла, чтобы преступники понесли заслуженную кару?
Ар-Фаразон в юности и лицом и статью походил на людских героев древности, и сейчас старость лишь начала лишать его былого благородство.  Несмотря на слова, именно в этот миг проявились в его голосе и взгляде сила и благородство, что свойственно было далёким предкам. Угрозы в словах не было, ибо король не нуждается в них, но и колебаний тоже.

Западнее Менельтармы, что высится, пустая и заброшенная, посередине Звездной земли.
Он не ввязывается в отвлеченные беседы с эльфом - пожалуй, ему могло бы быть это интересно, но не сейчас, когда эльф желает отвлечь его.
Мелькнувшая в голубых глазах Нома тревога приносит удовлетворение, на жалость король уже не обращает внимания.
- Память о том, как люди заглядывали в рты твоим сородичам и слепо преклонялись перед твоими владыками? - широкой ладонью он оправляет золоченый плащ на черном камзоле. - Это время прошло, и ныне нам известна истина. Память позвала тебя, чтобы ты вновь опутал нас сетью фальши и лжи, о Ном?
Взгляд его стал тяжелым.
- Мне судить, кто преступник в моих землях. Я передам твоим товарищам, что ты отрекся от них, - роняет Ар-Фаразон.

Гостей из-за моря он всегда… Нет, не боялся - не ему, величайшему чародею  Средиземья было  бояться  каких-то  там эльфов. Опасался. Опасался того, что однажды они придут на помощь Нуменору, как однажды Нуменор пришёл на помощь эльфов, и порвут ту паутину лжи, которой он, благодаря своим стараниям, окутал Ар-Фаразона.
Поэтому давний запрет на общение с эльфами пришёлся Саурону ой как стати. Его шпионская сеть, разброванная по всему Нуменору, исправно поставляла свежие сведения - не только об отсутствии в пределах острова эльфов, но и о готовящихся  мятежах и заговорах. Именно эта налаженная шпионская сеть и позволяла Саурону давить на корню зреющие заговоры. Всё, казалось, было хорошо - но всё же душу глодала странная тревога, причиной которой были гости из-за моря.
И вот однажды это случилось. В первый раз за всё то время, пока Саурон негласным королём царил на ненавистном острове примчался гонец из Роменны… Разумеется, гонец сначала должен был бы  отправиться на поклон к королю - куда же без этого. Но разумея, кто действительно правит в Нуменоре, первон-наперво гонец доложился  Советнику.
Подспудно Саурон подозревал, что если эльфы и высадятся - то только
в Роменне. Мятежный удел мятежного лорда. Увы - слишком крепки были узы, некогда связывающие Ар-Фаразона и Амандила; сколько Саурон не просил дать ему полномочия в отношении смутьяна, король неизменно отказывал. Доотказывался…
Выслушав полученную информацию, Саурон долго молчал, гадая, кто пожаловал из-за Моря, с какими вестями - и как с этим бороться. Мыслей было много - и все безрадостные. Если бы не Роменна, если бы не Амандил - эльфы были бы тут же схвачены. Имперский иммунитет, чтоб его..
План родился в голове тут же - недаром Саурон столько веков являл себя на военном поприще. Начнём с малого… Зная Ар-Фаразона, Саурон ничуть не сомневался, что тот отдаст приказ схватить эльфа. Что же, подобное решение  как нельзя более кстати укладывается в планы самого Саурона.
-Выполнять то, что прикажет король,-негромко велел он.- Кроме того, перекрыть все гавани в районе Роменны, установить наблюдение за всеми бухтами, где только может причалить судно. Кричать на всех площадях, что по указу короля выход в море запрещён, а нарушителей ждёт смерть. И да… Установите наблюдение за замком Амандила. Мышь не должна выскользнуть из него без того, чтобы вы не заметили!-а затем добавил ещё кое-что, что едва ли могло бы понравиться благородным и честным эльфам. Но ни Саурон, ни его собеседник, подвизавшийся на ниве шпионажа, не были ни благородными, ни честными. И поэтому план их обоих устроил.
В глубине души Саурон сильно сомневался, что все эти меры  принесут пользу. Если приехал обычный эльф, умеющий только на арфе тренькать - он, его сообщники (буде такие имеются) и корабль будут тут же схвачены. А если нет? Если кто-то из тех, кто владет…
И Саурон задохнулся от открывающейся перед ним перспективы. Если сначала он самолично собирался отправиться ловить эльфа - то теперь задумался, что хуже: упустить ту шваль, что приехала в окружении высокого эльфа - или оставить его один на один с Ар-Фаразоном? Выходило, что последнего  никак не следовало допускать, и Саурон остался,  думая, что если на землю Нуменора ступил какой-нибудь заблудившийся эльфийский рыбак - он, Саурон, будет раздосадован. Крайне раздосадован…
Но досадовать ему не пришлось. Один взгляд, брошенный в щелку, во время аудиенции Ар-Фаразона и пленника подтвердил, что вместе с этим эльфом на берег Нуменора ступила проблема. ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ ПРОБЛЕМА.

Эльфийское колдовство, ну конечно. Ар-Фаразон редко имел дело с эльфами - и вот так просчитался, пойдя на поводу у гордыни. Не было нужды в приказе, чтобы стражники, стоящие возле трона, выпустили в эльфа град стрел - они не метили в своих, но восставшие против них свет и тень размыли им взгляд. Все смешалось: и воины, даже ослепленные солнечным светом, пытались в злобе расквитаться с эльфом - и вот один стражник зарублен мечом товарища, а стрелы пробили черные доспехи другого, сбили камень со стен. А солнечный вихрь, вдруг поднявшийся в зале, не давал ничего разглядеть. Блеск его многократно отразился от обилия отполированного золота. Словно смог, затемнивший солнечный свет, и темные тучи рассеялись. Звенел чистый голос, поднимаясь все выше.
Другие стражники, напротив, прикрыли стеной из щитов государя. Церемониймейстер и распорядитель, напротив, еще в самом начале представления скрылись в боковую дверь. Щурясь, Ар-Фаразон досадливо махнул рукой, запрещая бесполезную атаку.  Нет, против чар Перворожденных щиты не помогут, и если эльф задумал убить его, короля Людей, он не позволит сделать это бесчестно. Ар-Фаразон отмахнулся от защитников и встал, положив руку на рукоять тяжелого меча. Он не чувствовал страха, нет, но смятение, перерастающее в гнев.
Советник, однако, вовремя. Ар-Фаразон кивнул ему, давая свободу действий. Резкие, грубые слова на незнакомом языке он не смог понять. Одно слово прозвучало похоже на имя Арбазана н запретном языке - и король нахмурился.

Стражи ворот знают свои приказы. Амандилю было предложены достойные его положения покои - в стенах города, да и свите место нашлось не слишком далеко. Как было сказано, королю отправят вести о его прибытии, но до сих пор ему не рекомендуется никуда не уходить - чтобы, коли король пожелает принять князя, тот не заставлял его ждать, только и всего.

Конечно, Финрод дрогнул. Не мог не дрогнуть. Он всегда был неравнодушен к людям, но сейчас… Кто знает, что  стало с ним за всё то время, что Финрод провёл сначала в Мандосе, а потом в Амане. Что же, игра стоила свеч!
Саурон выслушал речь эльфа с каменным лицом. Только раз его сердце пропустило  удар. Только на одной фразе…Догадался?  Вряд ли. Короткий многозначительный взгляд, брошенный на руку Саурона. "Заметил, подлец, и торжествует. А  вдруг я  Кольцо на цепочке ношу, на груди? Ломаю стереотипы…"
-Ты зря  посвятил в наши проблемы  короля, Финрод,-произнёс Саурон почти спокойно всё на том же Ангбандском наречии.-Не задумался ни на минуту, что подписываешь смертный приговор не только двум мальчикам - но и целому городу. Впрочем, воля твоя. Можешь и это перевести королю. Но на сей раз прежде, чем сказать, прошу: подумай-таки о последствиях! - и глядя в глаза эльфу ответил без запинки, так, чтобы на сей раз его поняли  каждый  из присутствующих:
- До того момента, как ты начал плести чары, эльф, я полагал, что жизнь людей для тебя что-нибудь стоит. Что ты не осмелишься... Осмелился. Творить волшбу перед лицом великого  нуменорского правителя. Посягать на жизнь его людей - а возможно и его самого. Что тебе до жизни каких-то двух мальчиков, связанных кровным родством с тем, кто дал тебе приют? Нет, конечно. Уже не полагаю.  Тебе наплевать на людей. Ты даже вызовешь меня на смертный бой - и возможно даже убьёшь. Или развоплотишь, - Саурон пожал плечами.-Полагаю, это вполне приемлемая цена за попытку спасти моего владыку и исполнить закон, хранителем которого он является. Так что спасибо за предложение, эльф. Я его отклоню, пожалуй...
У тебя есть десять минут, Финрод, чтобы принять окончательное решение,-Саурон  снова перешёл на Ангбандский.-Хотя впрочем нет, - он что-то прикинул.- Семь. Семи минут жизни для меня - и для двух детей, виновных лишь в том, что их дед дал кров не тому, кому нужно. Я жду твоего ответа, Финрод,-снова на языке, понятном всем присутствующим.

Если подумать, Ар-Фаразон смотрел на эльфа и майа, как в детстве он наблюдал за жуками в банке. Предварительно куснувшими его жуками, так что с гневом.
Победу Зигура он в итоге встречает так, как принял бы победу скаковой лошади... или скорее, быка в бою.
Что-то в словах Нома цепляет слух, но он больше удивлен тому, что эльф все-таки сдался.
- Уведите, - приказывает король, - препоручаю тебе, советник, исполнить мой приговор.
Как и всегда, это означает - все в твоей воле, поступай, как хочешь, и может, эта жертва насытит нашего Владыку.
Ар-Фаразон отпускает меч, пару раз сжимает и разжимает пальцы, затем смотрит на преклонившегося Зигура.
- У меня найдется время на тебя, советник, - отвечает он спокойно. - Отчего ты защитил только свой кабинет? - спускаясь по ступеням трона, добавляет: - Хотя, даже я не предполагал, что эльфы решатся атаковать нас прямо.
Да, с советником требуется прояснить, прежде чем он встретится с Амандилем.
В кабинете Ар-Фаразон, конечно, занимает главное место.
- Объяснись, советник.

-Простите, государь,-Саурон отвесил легкий поклон.-Чары защиты настолько сильны и  тяжелы, что для их наложения на весь дворец понадобятся годы. Даже на  обезопасивание своего кабинета у меня ушел не один десяток лет. Если бы я только мог предположить…
Он задумался, ловя ускользающую мысль. Потом, всё потом.
Когда они вошли  в кабинет Саурона, Ар-Фаразон, не раздумывая ни секунды, бухнулся в кресло хозяна кабинета. Разумеется, не стоять же ему, вытянувшись в струнку, как стоял сейчас Саурон навытяжку перед королём, почтительно и верноподданнически глядя в полубезумные, не успевшие остыть от слепой ярости глаза.
В такие-то минуты, смотря на себя со стороны, Саурон и начинал ненавидеть Ар-Фаразона лютее, чем ненавидел всегда, ибо стоять навытяжку, да ещё с таки  подобострастным выражением на измученном лице его гордость могла позволить только перед одним из существ Арды - Владыкой Мелькором. Жалкому человечку, развалившемуся сейчас перед Сауроном в позе хозяина,  было до Мелькора еще дальше, чем Саурону до  Единого, а потому ненависть, царившая в душе всесильного майа, всё шипела и поднимала голову, люто бесясь.
Но на лице советнка нельзя было прочесть и малейшего следа обуревающих его чувств. Для достижения его цели все средства были хороши. Он всегда умел расставлять приоритеты… В отличие от того же Финрода.
-Мой владыка,-сказал советник ровно.-Сначала я хотел бы  попросить у вас  прощения  за дозволенную маленькую ложь. Ваш приказ относительно запрета трогать Амандила и его семью никто не нарушал. Это было первое, что пришло мне в голову, когда я увидел, как эльф применил чары и вашей сиятельной жизни  угрожает серьёзная опасность. Ном  один из сильнейших чародеев, а в борьбе с таковыми все средства хороши. Я  знал, что он приехал к Амандилу, долгое время общался с ним, и в тотм самый день, когда  эльф был схвачен - он выходил именно из дома Амандила. Решение пришло мгновенно, я сказал то, что сказал. Простите мне мою маленькую ложь, Владыка!
«Попробуй пойми, король, когда я врал - тогда или теперь…»

Саурон многое бы дал, чтобы присутствовать на разговоре Ар-Фаразона и  Амандила. Негласно, конечно, он будет присутствовать  - нет во дворце ни одной комнаты, происходящее  в которой осталось бы секретом для советника - но вот дать вовремя государю нужный совет… На то он и советник!
По губам Саурона пробежала легкая усмешка. Чуть позже. В зависимости от настроения короля и от его указаний.
Кивком поблагодарив за разрешение садиться, Саурон опустился в кресло - куда как менее удобное, зато стоящее напротив короля. Теперь глаза их находились на одном уровне… Ну или почти на одном, принимая во внимание разницу в росте.
-К сожалению, крайне мало,-и по лицу советника пробежала тень.-Наш осведомитель донёс лишь, что в Роменне высадились эльфы.  Немедленно был отдан приказ обшаривать берег в поисках  судна, на котором они высадились, а начальнику порта приказано никого не выпускать. Увы. Судно так и не было обнаружено. Должно быть, эльфы наложили на него чары, которые обычным людям распознать не под силу. Охрана замка Амандила тоже ничего не дала - должно быть эльфов, скрывающихся в нём, вывели одним из подземных ходов - тоже под действием чар. К сожалению это всё, что есть на настоящее время.