Амандил примчался из дворца в Арменелосе, соскочил с коня во дворе, бросил поводья конюху и поспешил в дом без доклада. А кто посмел бы остановить Первого Советника, к тому же друга хозяина дома, часто бывавшего здесь.

Фаразону слуги успели передать, что к нему рвется Арбазан, и он вышел из дальних комнат к нему навстречу - так вышло, что пересеклись они в проходной малой гостиной, в присутствии слуг.
- Что случилось, лорд Арбазан? - встревоженно спросил Фаразон, заметив состояние друга, и жестом велел слугам удалиться.

Амандил остановился, глядя на друга пристально. Когда слуги наконец вышли, подошел к нему, снимая с рук перчатки.
- Мне нужно поговорить с тобой, - отрывисто. На квенья. - Вчера погиб мой брат.

Фаразон чуть вскинул брови, затем пристальный взгляд, направленный на него. Услышав речь на квенья - она, конечно, нынче не запрещена, но оставалась признаком приватных и серьезных разговоров, - провел в соседнюю комнату, оказавшуюся неиспользуемым, но, конечно, чистым кабинетом.
Он замер, услышав о смерти Элентира.
- Мои соболезнования... - тихо и слегка растерянно ответил он на высоком наречии, затем спросил: - Что произошло, Амандил?
Вопрос уже по делу. Вчера Элентир был в Нуменоре и здоров, а на расстоянии одного дня хода море оставалось безопасным.
Еще ему очень не нравился взгляд Амандила, возможный повод к нему,  - и им овладело напряжение.

Амандил молча прошел за другом в соседний кабинет - да, здесь им будет легче говорить. Здесь их не услышат... хотя вряд ли кто-то смел подслушивать в доме собственного лидера.
В голосе Калиона прозвучало искреннее сочувствие, и Амандил коротко кивнул. Он и не думал, что тот мог отдать такой приказ... но мог что-то знать.
- Благодарю...
Он прошелся по кабинету.
- Он вышел в море на своем корабле. И упал с мачты, - губы скривились. - Ты веришь? Я - нет. Это было убийство.

Фаразон внимательно взглянул на Арбазана.
Не будь Элентир братом его друга, он мог бы порадоваться гибели нареченного Мириэли (его Мириэли), а уж видеть родича принцем-консортом не желал вовсе. При всем его уважении к Дому Валандиля.
Арбазан был спиной  к нему, когда Фаразон допустил эту низкую мысль - но Элентир был все же дорог ему, хотя бы и как брат его друга (да и к самому младшему сыну Нумендила он относился скорее хорошо - но отношения их неизбежно омрачали связи с Мириэль и Тар-Палантиром).
Если речь идет об убийстве, то Арбазан, конечно, подозревает Людей Короля.
- Что говорят свидетели? - посчитал нужным уточнить прежде он. Довольно затруднительно сбросить человека с мачты так, чтобы никто этого не заметил.

Амандил не видел лица друга. Если бы увидел - вышел бы из кабинета и вряд ли вернулся бы в этот дом.
- Свидетелей нет. Ты знаешь его корабль - там был сам Элентир и его помощник... которого не могут найти.
Он снова прошелся от стены к стене, стискивая пальцы.
- Шито белыми нитками, но доказать я ничего не в силах. Даже если на мачту подняли уже мертвое тело, а потом сбросили вниз, - у него перехватило дыхание. Амандил отошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу.

Он нахмурился, затем взглянул на Амандила, порылся в стоявшем здесь же буфете - по его логике, здесь вполне мог быть алкоголь, - так и есть. Он нашел его, нашел и пару кубков, молча поставил уже наполненный рядом с Амандилем на широкий подоконник. Хмель им не грозит.
Нет, Фаразон не знал корабля Элентира. Хотя, если припомнить, видел его когда-то. Давно. Маленький, юркий, кораблем-то язык плохо поворачивался назвать - суденышко, яхта. Зато он не требовал много рук, и двоих человек, действительно, могло бы хватить. Видимо, такой и остался. Да и мачта - не так высока, чтобы разбиться.
Нет, он искренне сочувствовал Амандилу; когда смерть забирает близких, это очень тяжело. Тем более - когда близких отнимают. Убийство... в Нуменоре. Мерзавцы.
- Ты считаешь, это люди моего отца... мои? - осведомился Фаразон. Ясное дело, считает, раз пришел к нему. - Я никогда не отдал бы подобного приказа, - все-таки сказал он, хотя и понимал, что Амандил не винит его, иначе разговор вышел бы иным, - и, к сожалению, ничего не знаю.
Он отставил свой кубок, так и не отпив, сцепил руки за спиной и яростно прошелся до противоположной стены. Мягкий ковер приглушил звук впечатывающихся в пол сапог.
- Но я узнаю. Обещаю. Если к этому приложил руку кто-то из Людей Короля, да даже если и кто другой, кто угодно! - я найду их и разберусь, - он круто разворачивается к Арбазану и смотрит прямо на него, глаза горят решимостью и уверенностью. - Ты можешь положиться в этом на меня.

- Да, считаю, - мог бы и не подтверждать, это и так было ясно. - Кому еще это могло понадобиться? У Элентира не было врагов - кроме тех, кто не желает... желал видеть его супругом Наследницы Скипетра.
Амандил сжал в руке подставленный кубок, но не выпил.
- Накануне Король повелел назначить день свадьбы. Поэтому Элентир и вышел в море.
Потому что был очень трудный и очень гневный разговор.
Быстро сработано. Кто-то был очень тороплив... так тороплив, что даже принцу не сообщил. Амандил скривил губы и залпом осушил кубок, чтобы спрятать искаженное болью лицо.
- Я знаю, что это был не ты. Знаю, Калион. Но это сделано ради тебя, и тот, кто это сделал - мерзавец и негодяй, - редко с губ Амандила срывались такие слова, но сейчас всегда выдержанный лорд Андуниэ был в ярости и в горе.
Угроза-обещание друга вырвали короткий вздох, но он не отвел глаза.
- Я хочу знать, кто это сделал. Мне нужны доказательства, Калион, и я ищу их, но мне нужна твоя помощь. К тебе непременно придут - получить награду. Я хочу знать, кто... Убийца должен ответить по закону.

Да. Элентир был значителен именно тем, что считался будущим супругом Наследницы. И только тем, в основном, так что в других областях столкновения мало возможны. Людям Короля (сейчас это название особенно неуместно) такой "Король" был, конечно, не нужен. Ясно же, он продолжит политику Тар-Палантира, потому тот и настаивает так на этом браке.
Это Фаразон не видел в нем угрозы, ибо был уверен, что Мириэль откажется от свадьбы - и все-таки слышать о повелении назначить свадьбу неприятно... было бы неприятно, а сейчас уже абсолютно неважно, и новость, безнадежно устаревшая, ничуть не задевает.
На все замечания людей отца он только смеялся, говоря, что у него все под контролем, а им знать необязательно - видимо, не поверили.
И посчитали возможным действовать без его воли - знали, что он не позволит.
Неужто решили двух зайцев одним махом - рассорить его с Амандилом и лишить Наследницу жениха? Еще и сделать его, Фаразона, обязанным.
Немедленно появляются догадки, кто мог бы расстараться. Убийцы Элентира получат свою награду.
- И я не одобрю... нет, я в гневе на них, - ему хочется сказать это Амандилу, и спустя мгновение он, наконец, понимает, почему, и добавляет отрывисто, опустив голову: - Прости меня, прошу, Амандил! Моя вина, что такое случилось, и что я не удержал своих людей. Элентир... не должен был погибнуть, ни в коем случае.
Он чувствует себя виноватым - очень, и на уста сами приходят скупые слова извинения, такие редкие для него.
Затем он поднимает взгляд, и светлые глаза пылают холодным гневом.
- Я узнаю, кто убийца, кто помог ему и кто надоумил, - обещает он, - и скажу тебе. Но если и не будет доказательств - они ответят.
Он недолго молчит, размышляя.
- Ты понимаешь - я не могу заставить людей идти с покаянием к Королю или равно тебе, - звучат твердые слова. Дело вовсе не в том, что он не в силах заставить.

Амандил молчит, глядя на друга. Тема Наследницы Скипетра была болезненной для всех них: для Калиона, влюбленного хоть и взаимно, но безнадежно; для Элентира, горячо и нежно любившего девушку и не желавшего принуждать ее к нежеланному браку; для Амандила, который оказался между противоборствующими силами. Но теперь все было кончено - самым жутким и страшным образом.
Еще позавчера он пытался утихомирить Элентира, вышедшего от короля с белым и перекошенным лицом - трудно, очень трудно отказываться от брака с любимой. Еще труднее, когда Король не желает менять свое решение. Приказы Короля были законом, и даже Амандил ничего не мог сделать...
Смогли - другие.
Извинения Калиона были неожиданными, и Амандил коротко кивает в ответ и стискивает плечо друга.
- Это не ляжет между нами, - обещает он. - Да, ты ошибся, Калион, страшно ошибся, но ты не мог предположить, что все так обернется. Я не виню тебя.
Гнев Калиона не меньше, чем его собственный, только он принимает иные формы.
- Месть? - Амандил усмехается горько. - Плохой способ вершить правосудие, и нечестный путь, Калион. Хотя тебе все равно лучше узнать, кто способен на такое.
Он убирает руку с плеча друга и отрывисто постукивает по подоконнику.
- Можешь, - спокойно возражает Амандил. - Но не хочешь. Ты понимаешь, что Король обвинит тебя? Я постараюсь убедить его, что это невозможно, но он и так в гневе на тебя...

- Но ты потерял брата, - вздыхает он, - из-за меня,  - и добавляет: - Спасибо.
Фаразон расстроен, конечно, но ничуть не подавлен; собственное чувство вины и скорби так или иначе перейдут в итоге в гнев на убийц нумендилиона.
Удивительно, что Арбазан сам подумал о мести.
- В мести нет толку, - соглашается Фаразон, выпрямившись и глядя на Арбазана, - я не ищу её; я имел в виду, что убийцам не укрыться ни хитростью, ни коварством - от правосудия. Пожалуйста,  не равняй меня с дикарями с материка; я помню о законах.
Фаразон не позволит. Доказать будет сложно, если уж Амандил ничего не нашёл сам. Но Фаразону не придётся долго искать самих виновников.
Калион невесело усмехается.
- Поэтому обвинит меня в любом случае. Пусть, - Фаразон качает головой, и голос его становится жёстким. - Ты прав, я в силах получить признание, и не хочу передать под власть Короля.  Но поступив так, развяжу руки остальным.

Да, потерял. Но вины Калиона в этом нет, по крайней мере, Амандил не желает ее видеть. Если бы друг отдал приказ, если бы хотя бы знал и промолчал - он реагировал бы совсем иначе, но сейчас не желает думать о вине Калиона.
- Мне очень его не хватает, - тихо говорит Амандил. - Хорошо, что отец не дожил...
Он уже привык терять. Отца, мать, теперь - брата...
- В мести нет толку... - эхом отзывается он, силясь взять себя в руки, хотя при друге можно дать волю горю. - Я благодарен тебе, Калион, за помощь и поддержку, без тебя я едва ли смогу довести дело до суда. Такое не должно оставаться безнаказанным.
Месть не вернет брата, как и наказание, но повториться такое в Нуменоре не должно. "Люди Короля" зарвались, их нужно остановить, и при мысли об этом в глазах Амандила зажигается холодный огонь.
Вообще, если вдуматься, действовал кто-то не слишком умный... своему лидеру проблем создали не меньше, чем Верным.
- Разговор с Королем я возьму на себя, - обещает он с тяжелым вздохом. Разговор будет болезненным. - Тебе бы лучше дать время улечься всему - хотя бы месяц-два.
Но разве же Калион услышит его...
- Я понимаю, почему ты не хочешь, но не считаю, что ты прав, - напрямик говорит он. - Верность своим - это хорошо, непримиримость - тоже, и я знаю, что значит - упрямо гнуть свою линию, но закон един для всех.

Фаразон сжимает другу плечо, но ничего не говорит - он знает, как бессмысленны слова утешения.
- Не останется, - обещает он.
Он разберется с этим. Так разберется, чтобы никогда и никому не пришло в голову его ослушаться.
Арбазан считает его нуждающимся в защите - это странно, но сейчас не время спорить с ним.
Дать улечься... это значит, оставить все дела, все то, на что потомок Тар-Миньятура имеет кровное право - не говоря о праве заслуженном. Ему претит мысль затаиться - да и тогда уже надо вовсе покинуть Арминалет, чего он не хочет в том числе и потому, чтобы не оставлять Арбазана наедине с его горем.
Правда, возможно, он и правда облегчит ему ношу, если не вынудит, по крайней мере, метаться между ним и Королем. У Фаразона нет иллюзий в отношении свойственного ему самообладания.
Пока он размышляет, как поступить, чтобы за это время Тар-Палантир не пригреб к себе лишнего, Арбазан продолжает, и Фаразон непонимающе смотрит на него.
-  Я же сказал, я помню о законах, - ему не хочется объяснять свои мотивы другу, обсуждать сейчас видится крайне неуместным, хотя он и пояснит, пожалуй, если Арбазан попросит.
Он отходит от окна и думает. Плохо, на самом деле, что Арбазан пришел к нему так открыто - теперь виновники могут и не решиться прийти к нему, попытаться сначала выяснить настроение. Все-таки, дружбу с Амандилем он не скрывал (отношения с Мириэль таил - и даже избегал встреч с ней).
А еще он хочет вырвать росток самодеятельности со всеми его корнями и отростками.
- Хорошо, - медленно произносит он, - я выясню виновников, и они ответят - по закону.

Амандил накрывает его руку своей и кивает благодарно. Проводит ладонью по лицу.
- Извини, если обидел тебя, - устало говорит он. Сейчас мог сказать что-то не то, потому что при друге можно было хоть немного не сдерживаться, а в таком состоянии он мог сказать лишнее. - Конечно, ты не глупее меня и сам все понимаешь.
В том числе и то, что оппозиция остается оппозицией. И ничто этого не изменит.
- Спасибо тебе, Калион, - он крепче сжимает руку друга и впервые пытается улыбнуться. - Конечно, тебе претит отступать, и ты не хочешь оставлять свои дела здесь даже ненадолго... Ладно. Надеюсь, до официального обвинения дело не дойдет. Не думаю, что Король на такое способен.

- Тебе ли извиняться! Ты ничем меня не обидел и не смог бы, - о чем таком могла идти речь. Амандил слишком уж вежливый. - Просто не уверен, что нам стоит сейчас это обсуждать. Не прямо сейчас.
Фаразону думается, что только если он сам с этим разберется, сможет избежать ослушания в будущем. Если сдаст Королю... Люди Короля не Элендили; их верность принадлежит им самим. И так Фаразон выпустит их, ослабит свою над ними волю - а лидера они как-нибудь найдут, пусть не из правящего дома.
Кроме того, они попытаются выцарапать себе поблажки - кто знает, в обиде своей, не решаться ли они подставить и самого Фаразона.
Много, очень много причин. Да и защищаться, откупившись другими, - тоже не желается. Как-то это жалко.
Он внимательно смотрит на Арбазана и тоже улыбается, не разжимая губ, - не радостно, а понимающе, но говорит серьезно.
Король, определенно, не способен его обвинить - народ поддержит Фаразона, а не Тар-Палантира.
- Если ты хочешь - я могу уйти в плавание на несколько месяцев, я думал о море в любом случае, - пожал он плечами. - Но не прямо сейчас, иначе Король только уверится, что мне есть, от чего бежать и что скрывать. Разве не так?
В Море, если подумать, разобраться будет проще.

Кто бы ни совершил убийство, он навредил не только Верным, но и своему лидеру. Зла от гибели Элентира много, очень много, а пользы - никому и никакой... Черное дело, и оправдания ему в глазах Амандила нет - он, не дрогнув, проголосует за смертный приговор виновному.
Лучше, если его выдаст не Калион. Лучше, если найдет он сам. Но это вряд ли возможно...
Судя по лицу друга, тот не верит всерьез в исходящую от Короля опасность, а зря - Тар-Палантир уже близок к той черте, когда он способен расправиться с неугодным, даже рискнув мятежом - вернее, не задумавшись о риске. Можно было бы смягчить ситуацию, поручившись, что смерть была результатом несчастного случая... но Амандил никогда не лжет.
Нужно будет еще решить, что и как сделать.
- Может быть, это и к лучшему, - соглашается он. - Не сейчас, ты прав - спустя некоторое время, но, наверное, лучше тебе уйти. Точно я смогу сказать после разговора с Королем.
Амандил еще не знает, что ждет его в этой беседе.
Он берет бутыль с вином и сам наполняет свой кубок - право старшего.
- Светлая память Элентиру, - тихо говорит он. - Пусть море будет его колыбелью.

Да, в Море он не будет связан так, как в столице, да и с корабля никому не уйти: а куда следует отправить, будет ясно на месте.
А Амандилу, пожалуй, так будет проще.
- Ладно, - кивает Фаразон, раздраженно выдохнув. - Я поступлю по твоему совету.
И прежде,  чем уйти, очень многое сделает. Отступать он все-таки не умеет.
Фаразон убрал руку с плеча Арбазана и взял свой кубок.
- Светлая память Элентиру, - отзывается Фаразон. К смертям невозможно привыкнуть. Для Фаразона нет ничего страшного в убийстве как таковом; но гибель тех, кто дорог ему, дело иное.

- Спасибо, - он кивает коротко. Будет трудно - беды только начинаются. Неожиданно приходит в голову, что если Король не поспешит заключить брак Наследницы - а это вряд ли - то понятно, кто станет ее супругом. А Королю осталось немного...
Калиону можно верить. Но это значит, что партия людей Короля усилится...
Будет трудно.
Они пьют стоя и молча, и сейчас Амандил позволяет себе не думать о политике, а просто помянуть младшего брата вместе с близким другом.