- Хорошо.
Майтимо выпил налитое из фляги. От мирувора немного прояснилось в голове и на душе стало чуть легче.
- Надо только дождаться, пока всё устроится тут.
Сейчас он, разумеется, никуда уйти не имел права.

- Да.. мы это знали, брат. Но... так хотелось верить в лучшее. Прости... я не смог предотвратить это.
Ородрэту было больно думать об оставленном городе, который наверняка разграбили орки. А каково было Финроду, которые вложил в нег столько труда и души? Один раз он город потерял... теперь это случилось снова.
- Да. Она со мной, тут. И Келеборн.
Лицо Ородрэта посветлело когда он услышал о жене и матери.
- Я скучаю по ним... И верю во встречу. Расскажи мне... как там, дома? Что изменилось?

- Спасибо.
Пьянить мирувор не пьянил. Не в таком сейчас был Майтимо состоянии, чтобы его взял хмель. Да и не нужно было это.. просто хотя бы немного снять невыносимое напряжение в душе. Тоску, которая готова была затопить её. Он прошёл путь от отчаяния к надежде и принёс эту надежду с собой... а сейчас снова готовы был вернуться к отчаянию.
Нельзя. Он не должен. Не имеет права.
Нельзя! Майтимо стиснул зубы.
- Да. Хочу.
Только надо узнать, где их искать теперь...

- Да. Иначе было невозможно.
И всё же... нельзя было не чувствовать вины. Не думать, что сделал не всё, что мог. Что был другой выход, другие возможности.
- Так много? Вы... кажется, совершили чудо, брат. Война будет, но теперь есть надежда на победу.
Ородрэт проследил за взглядом брата и понял его верно.
Помрачнел снова. Почему-то он думал, что Финрод знает уже... Видно, нет.
- Гондолин пал, Инголдо.- глухо сказал он.

- Разумеется, отыщется...
Майтимо тепло посмотрел на верного.
- Спасибо тебе, nilmonya.
Он очень надеялся, что братья, получив письмо, приедут. Не захотят быть в стороне от грядущей битвы.
И что с ними всё в порядке. На данный момент это было для него самое главное.

- Я верю.
Уже то, что брат и его спутники сумели доплыть было чудом. И знаком того, что надежда - есть.
Ородрэт посмотрел на новую звезду, ярко сияющую на небе. Не было нужды спрашивать, откуда она.
- Да. -он кивнул, - Турукано.
Кузен погиб вместе с городом, ставшим делом его жизни.
- Идриль жива. Она здесь...
Ородрэт помолчал.
- Ломион... Это он предал город. Он погиб.

Майтимо посмотрел на верного. Помолчал. Затем сказал негромко, но уверенно:
- Я действительно считаю тебя другом, Аралин.
Он заметил, что обращение смутило эльфа. Но феаноринг был искренен... так, как вёл себя сейчас Аралин, может вести лишь друг. Одной верности мало, чтобы суметь помочь и поддержать тогда, когда это особенно нужно.

- Не вини себя, toronya...
Ородрэт понимал, что говорить это бесполезно - будет винить. И он бы тоже винил себя, хотя сейчас точно знал, что зря.
Он так же точно себя винил в гибели сыновей и жены. Не успел, не уберег, не сумел спасти...
Только от этого мёртвые не воскреснут.
- Вы еще встретитесь с ним.
Ородрэт положил руку брату на плечо и осторожно сжал его.
- Она тоже будет тебе очень рада.
Странно, но брат отреагировал на слова о Маэглине... как-то даже спокойно.
- Точка в падении?

Майтимо кивнул коротко, хотя и не думал, что сказал что-то, за что надо благодарить.
Нужно было возвращаться... В лагере оставалось еще множество дел, и негоже сидеть тут, пока другие ими заняты.
- Что бы ни было... они мои братья. -сказал он, глядя в тёмное ночное море, в котором отражалось множество звезд, и среди них одна - самая яркая и светлая, - я надеюсь, что души их смогут исцелиться и получить прощение...

Ородрэт грустно посмотрел на брата, но ничего не сказал.
Слова тут не помогут. Боль потери и вина от них не уйдут.
- Конечно. И её, и Артанис... впрочем, сестра тебя наверняка отыщет прежде.
Он улыбнулся. Но ненадолго - слова брата заставили задуматься.
- Наверное, ты прав. И теперь... нужно подниматься.
У них есть надежда. И есть путь.

Утро застало обоих братьев всё ещё на ногах - дел хватило на всю ночь.
Когда, наконец, появилась возможность, Ородрэт увел брата к себе - нужно было хотя бы позавтракать. Да и поговорить - уже не на ходу, не торопясь.

- Там...
Майтимо посмотрел на верного.
- Расскажи.. как там? Если можешь, конечно.
Хотя, наверное, тут не расскажешь...

Ородрэт поблагодарил принесшего завтра эльфа и с удовольствием устроился в кресле напротив брата. Что бы ни было, а возвращение старшего и возможность поговорить с ним наедине, никуда не торопясь, стоила очень дорого.
Он поднял свой кубок.
- Слава.
Столько имён и лиц - дорогих, родных, любимых... память, боль и... надежда. Теперь надежды стало больше. На встречу, на возвращение.
- Расскажи о наших -  там. О маме... как она? И о вашем плавании.

Аралин всё же ответил. И неожиданно полно и откровенно.
Майтимо слушал. И думал. Обо всех, ушедших в Чертоги... Смотрел на верного, пытаясь для самого себя понять перемены, которые в нём произошли. Перемены феа... это ведь они были важней всего. Роа осталось прежним.
Исцеление. Всем ли оно доступно? Или - только тем, кто к нему стремится? Совершенное братьями было ужасно, отвратительно - сочтут ли нужным ТАМ помочь им понять так, как понял Аралин, или этот путь феа должна пройти сама?
Не успел.... В этом Майтимо винил себя. Прекрасно понимая разумом, что, даже приплыви он раньше - вряд ли бы остановил. А в сердце всё равно жила мысль: а вдруг? Вдруг сумел бы, нашёл бы слова?
Должен был. Успеть, найти... удержать.
Мама сказала "береги братьев". Он не сберег... двоих уже не сберег.
- Пение?
Он вопросительно взглянул на Аралина. Догадываясь, каким будет ответ, но лучше услышать.

Не так уж плохо... Ородрэт кивнул, понимая, что ничего иного брат сказать не может. Хорошо может быть лишь тогда, когда нет ни грусти, ни постоянной тревоги за ушедших.
- А... младшие? Не вернулись? -это было важней всего узнать.
И сыновья... Если вернулась Митлин, то, может быть, и им тоже было позволено?
Ородрэт улыбнулся, услышав об отце. Он уже слышал, что Арафинвэ ведёт войско, и с нетерпением ждал встречи с ним.

- Сначала... я должен понять, что хочу спросить.
Майтимо чуть улыбнулся.
- Наверное, там для каждого по-своему...
Он помолчал, а потом всё же спросил:
- Ты сказал, что...встречал кого-то. Отец... его ты не видел?
Майтимо и сам не знал, что хотел бы услышать в ответ, кроме утвердительного или отрицательного ответа.
- Лютиэн... Это была ее песня.
Феанарион был уверен в этом.

- Айканаро...
Ородрэт поднял глаза на брата. Он не был удивлён. Но... легче от того, что слова брата подтвердили то, что знало сердце, не было ничуть.
Айканаро... всегда был упрямым. Во всём. У него ничего не бывало наполовину.
- Это его выбор, но... я хочу верить, что он передумает.
Говорят, в Чертогах раны феар постепенно затягиваются. Возможно, и боль разлуки без надежды на встречу станет меньше...
- Знаешь... я до сих пор не верю, что его нет. Всё жду, что вот-вот услышу топот копыт за окном и его смех...
Ородрэт улыбнулся грустно.
- Я буду ждать.
И сыновей, и братьев.

- Спасибо.
Да, он о многом хотел бы узнать. Задать многие вопросы. И в то же время понимал, что есть такие вопросы, на которые ответа нет. Или есть, но только у тех, сам прошел через смерть. Чужой опыт своим не станет.
- Я.. не знаю толком, зачем спросил. - честно признался Майтимо. - Просто... для меня он всё равно останется отцом.
И порой его не хватало. Не как правителя или вождя. Просто - отца. Такого, каким он был для него долгие годы.
- Я знаю это. И знаю, что это справедливо.
Понял ли что-то Феанаро - там, перешагнув порог жизни? Или остался прежним? Чертоги меняют, но...
- Думаю, да. Она сумела сделать невозможное.
Одна из всех.
И при жизни, и после неё.

Ородрэт кивнул и улыбнулся брату - грустно, но светло.
- Мне очень не хватало тебя, toronya...

- Я хотел бы верить в это. В надежду - для него.
Возможно, отец сумеет измениться. Понять что-то, принять то, что никогда раньше не принимал. И - отказаться от того, что считал важным.
- Наверное, он считает меня.. предателем.
Думать так было больно. Но Майтимо слишком хорошо знал отца.
- Нет, не знал... лично не знал. Ни её, ни Берена. Нам ведь был закрыт вход в Дориат. А после... после они оба вряд ли желали бы встречи с кем-то из нас. Я Диора-то узнал в день нашего отплытия. Или... нет, не так. Познакомился с ним тогда, а узнал далеко не сразу.
Майтимо чуть усмехнулся, вспоминая первый свой разговор с полуэльфом.

- Да. Теперь вместе.
Ородрэт кивнул.
- Артанис уже готовится к битве.... как и многие другие.
Готовились, ждали, рвались в бой. Сам он никогда не любил войну, не стремился прославиться как воин, не его это было призвание. Но даже его окрыляла надежда на победу.
- У нас... как видишь, тяжело.
Ородрэт помолчал, потом сказал негромко:
- Келегорм и Куруфин погибли... ты уже знаешь?

- Возможно. Отец... он привык считать себя правым.
И мысли не допускал, что может бы иначе.
Но кто знает, как могло всё изменится за столько лет в Чертогах. И ведь он видел приходящих туда, знал, наверняка, о том, что происходит - тут.
Слышал песню Лютиэн...
- По праву. Он - достойный сын обоих народов. И он был хранителем сильмарилла всё это время.
И достойным хранителем.
Майтимо был уверен, что поступил правильно, отказавшись тогда от камня, не взяв на себя то, с чем не мог бы и не справиться.

- Никто не удержит.- улыбнулся Ородрэт.
Они оба знали сестру. Хотя, конечно, хотелось оградить её, уберечь. Только не получится.
- Да... Они...
Ородрэт рассказал брату то, что знал.
- Возможно, что и лучший. Но... я не могу понять, Инголдо, как они могли пойти на такое? Что это было - отчаяние? Или их души окончательно погибли к тому времени? Нехорошо судить других, особенно тех, кого уже нет... но я хочу хотя бы понять.

Аралин не ответил, но феанарион и без слов понял, что можно было сказать.
Они шли за отцом - безоглядно, не споря... веря.
Клятва была порывом души, тогда казалось, что нельзя иначе, что нет иного пути. Сейчас прошло много лет, и Майтимо на многое смотрел другими глазами... но бывшее не сделаешь небывшим.
Он сумел изменить хотя бы что-то, хотя бы для себя - пока. Может быть, сумеет сделать это для других. Для Турко и Курво - уже нет. Никакая сила не вернет их к жизни...
- Нам пора вернуться, Аралин.
Негоже торчать тут, пока все дела не закончены.

- Орки... я тоже подумал об этом, брат. Но как же тяжело видеть, как такое происходит с тем, кого знал с детства! Она же не были такими, Инголдо...
Впрочем, что толку сейчас говорить об этом.
- Лучший выход? Да, наверное.
Лучше погибнуть, чем стать орком...чем навсегда отдать душу Тьме.

Звук труб был звонким и чистым, как холодное осеннее небо над головой. Он взлетел и рассыпался, оставляя в воздухе отзвук, эхо, которое было слышно еще долго.
Маглор встретил его, стоя на крепостной стене. Он ничего не знал о прибывшем из-за моря войске, до Амон-Эреб вести доходили медленно. Но призыв - услышал и понял.
Нельо... неужели доплыли? Сумели?
Менестрель быстро спустился вниз, по пути позвав братьев в зал.

- Братья. Что бы ни было.
Ни забыть, ни простить Ородрэт не мог. У старшего это получалось лучше... Но и совсем отречься от кузенов не мог, не мог забыть их-прежних. Да и не хотел. Пусть будет светлое.. и надежда на исцеление.
- Я желаю им этого, брат. Желаю понять и вернуться к жизни.- тихо сказал он.

Амрас немного разминулся с близнецом, и явился почти вместе с Морьо. Пение труб он слышал, конечно, и не мог понять, что чувствует по этому поводу. Радость? Нет... ей не было. Злость? Немного. И надежду. На то, что вернулся старший. Хотя бы он... потому что средние уже не вернутся никогда. А терять.. было очень больно.
Маглор дождался, когда соберутся все... - тут в сердце словно нож провернули - все трое. Заставил себя перестать прислушиваться к шагам за дверью, ожидая остальных троих.
Обвёл глазами хмурые лица братьев. Сам он был бледен и выглядел уставшим. Ему тяжело далось произошедшее, он видел в нём и свою вину.
Но сейчас им нужно говорить и думать о другом.
- Думаю, вы слышали то же, что и я. Нас призывают... Сразу скажу своё мнение: мы должны явиться на зов. И хотел бы узнать ваше.

- Пусть.
Ородрэт допил остатки вина.
Он слушал рассказ брата, затаив дыхание. Так, словно всё происходило на его глазах... Слушал, то улыбаясь, то вновь становясь серьезным. И готов был слушать хоть до утра, хотя бы так приближаясь к тем, кого любил и о ком скучал столько столетий.