Слух о вестнике прошёл быстро, и братья собрались сразу, стоило только Маглору освободиться. Карантир был ещё мрачней, чем в прошлый раз, явился, как всегда, в цветах Дома, в кольчуге, опоясанный мечом - он ходил так всегда - но теперь к поясу была пристёгнута походная фляга. Амрод, заметив эту деталь, мысленно усмехнулся: брат явно принял решение раньше даже, чем выслушал.
- Значит, призывает? - письмо Карантир не взял, остановился перед старшим, скрестив руки на груди. - На каких условиях?
Аралин, едва умывшись, отправился бродить по крепости. Он искал родных или хотя бы вестей о них - и не знал, больше боится не найти или найти.
Здесь было невыносимо находиться. Воздухом Эндорэ было невозможно дышать, он давил на плечи, пригибал к земле, царапал изнутри лёгкие - такой сильной была здесь Тьма. Ему хватало сил бороться, но ТЬма выматывала, выпивала силы, как выпивала яркость из лучей солнца, луны и звёзд. Холод, царивший вокруг, пронизывал и тело, и душу.
А хуже всего были эльфы. Они не сдались - вроде бы - они были сильными, но в их силе чувствовался надлом, пустота, тоска. Они потухли, пожухли, как цветы этой осенью; Аралин думал, что тление Смертных земель тронуло тех, кто встречал их в Гаванях, но от здешних они отличались так же разительно, как от валинорских.
И сейчас Аралин радовался своей гибели - иначе сам стал бы таким. Наверное.
Он узнал, что дочь погибла... Она была в том отчаянном и безумном отряде, отправилась с лордом Куруфином - и погибла, как все другие. Нашёл Аралин только невестку.
Из всей огромной семьи.
