- Думаю, что нужен... хотя не знаю, что и как он скажет тебе. Но мне кажется, это очень важно для него - знать, что ты не отвернулся. Он... знаешь, он был уверен, что я ненавижу его и презираю. И не верил, что это не так.
Тот, самый первый, разговор Майтимо до сих пор не мог вспоминать спокойно. И то, что брат сказал ему, в чём признался... это было страшно немыслимо. Но вызывало не гнев, а скорее сочувствие, потому что эльда с не раненой душой не мог так думать и чувствовать.
- Если он не спит - пустят.

- Я не знал об этом. И никогда не был ему врагом...
Майтимо покачал головой.
Кажется, племянник не слишком хочет говорить на эту тему. Да и прав он - что проку?
- Прости. Не самый приятный разговор. А что касается изменилось или нет... ты сам увидишь.
Тьелпэ явно лучше знал отца, чем он - брата.

- Наверное, ты прав.
Слова Тьелпэ... могли бы быть обидными. Если бы не были совершенно правдивы. Всё так: они судили по себе. И считали, что все должны чувствовать и думать так же, как они. А когда выясняется, что это не так - возникает удивление, порой даже возмущение.
- Понимаешь? В чём?
Майтимо сейчас действительно очень хотел бы понять, разобраться. Возможно, если понять - будет проще и помочь.
- Идём. Я провожу тебя... Там, наверное, сейчас Морьо.
Мрачный почти не отходил от братьев.

- А мы с ним настолько разные, что мне нужно усилие, чтобы понять...
Родного брата. Странно. И неправильно. И начинать прилагать усилия надо было раньше.
- Нет. Думаю, он поймёт, что вам нужно поговорить наедине.
Морьо... был куда более деликатным, чем казался. И чем хотел казаться. Майтимо порой удивлялся, каким светлым бывает в душе Мрачный. Только изо всех сил это прячет.

Суд состоялся довольно быстро после встречи Тьелпэ с отцом. Сурового приговора не было - его, собственно, и не ждали. Братьям дозволено было участвовать в войне, а после её окончания - вернуться в Аман. Лечить раны души.
Майтимо, разумеется, на суде присутствовал - но как зритель. Сам участия не принимал и не стал бы, даже если бы предложили. Это было право Эонвэ и тех, кому братья сделали зло лично.
Спустя пару дней он зашёл к ним - собственно, чтобы помочь переселиться туда, где жили воины вверенной ему армии. Охраны у домика уже не было: братья были уже не подсудимыми.
Они уже достаточно поправились и окрепли. Только ожоги на руках у Курво остались.. но это пройдёт не скоро.
Майтимо верил словам Хуана: исцелится душа, исцелятся и руки.
- Как вы? Готовы?
Он посмотрел на обоих.
Турко так и не вышел до конца из своего "оцепенения", но выглядел лучше, чем раньше.
Курво... кажется, примирение с сыном и то, что суд, наконец, состоялся, явно пошло ему на пользу, но вёл он себя по-прежнему непривычно тихо. И эта почти пугающая покорность никуда не делась. Майтимо не оставляло ощущение, что брат... боится его, что ли? Это его мучило и он не знал, как с этим быть.

Собственно, оба были уже готовы.
Майтимо вздрогнул мысленно, увидев, как вскочил брат... Да, разумеется, они теперь были простыми воинами у него в подчинении, но братьями-то от этого быть не перестали. Хорошо, что хоть лордом не назвал.
Но, разумеется, промолчал. Со временем этот страх ведь должен уйти? И что делать, чтобы это случилось скорей?
Вину лично перед собой он уже давно простил. Хотя бы потому, что и сам был виноват во многом... Как сказал Тьелпэ, судил лишь по себе, не стремясь разобраться в чужой душе. Нет, не чужой... но так вышло, что они всё же были чужими друг другу. А в этом не бывает виноват только один.
А Курво... жил с этой виной, терзал себя ею.
- Тогда пошли? Я покажу вам что и как.
Он проводил братьев до места, где стояло его войско. Показал тот, где им предстояло жить. Почти такой же домик, как и был - на двоих. Там имелось всё необходимое, в том числе и оружие. Два прекрасно откованных меча, пара кинжалов. Лук - для Турко.
- Обживайтесь... Едим мы в общей трапезной. Если что-то нужно - скажите. У нас еще пара месяцев на подготовку, потом - выступаем.

Они шли по лагерю и, конечно, на них обращали внимания. По большей части смотрели без неприязни или вражды. Кто-то с интересом, кто-то  - спокойно. Но судя по всему, Курво истолковывал эти взгляды по-своему. И всю дорогу не поднимал головы.
Оружие всё же вызвало какие-то эмоции - Турко примерился к луку, Курво же словно удивился. Как будто не ожидал, что ему дадут меч...
- Подходит? Я выбирал тебе по руке, но мог ошибиться.
Разумеется, клинок лучше выбирать самому.
- Думаю, пару дней вам нужно для того, чтобы освоиться, а потом пора будет приниматься за дело.
Майтимо уже хотел было выйти, но задержался почти у порога. Он не был уверен, что поступает правильно, но всё же сказал негромко:
- Курво... Мне очень важно, чтобы ты знал... чтобы вы оба знали: как командир я, разумеется, жду от вас подчинения, но это не значит, что мы перестали быть братьями.
Наверное, надо было говорить не то и не так. И, может быть, не сейчас. Но ему было трудно смириться с этой покорностью брата. И со страхом в его глазах.

- Не за что. Хочешь сказать, что вы уже готовы?- Майтимо улыбнулся, глядя, как Охотник примеривается к луку.
Может, оно и к лучшему - будет меньше времени на терзания.
Сказанное произвело неожиданно сильное впечатление. И это... кажется, было хорошо. Во всяком случае Курво сделал шаг навстречу - в прямом, а может быть, и в переносном смысле.
- Знаю, что будешь. В этом я не сомневаюсь. Просто...
Он помолчал, подбирая слова.
- Просто я очень хотел бы, чтобы всё то, что было в прошлом, в прошлом и осталось. А то, что будет дальше, зависит от нас, toronya.
Майтимо тоже сделал шаг вперед и остановился, глядя брату в глаза.

- Наверное незачем. В таком случае завтра же для вас найдётся дело.
С этим проблем не было. Перед главной битвой забот хватало у всех.
А потом... Майтимо, потрясённый, смотрел на брата. Он не успел ему помешать, не ожидая такого поступка.
Возможно, окажись он на месте Курво, сам бы был настолько сломлен своей виной, сам готов был бы готов на коленях вымаливать прощения и не верил бы в его возможность... Но принять это было тяжело, невозможно, немыслимо.
Майтимо не считал себя тем, перед кем стоило преклонять колени. И тем, кто имеет право даровать прощение.
Он сел напротив брата, дотронулся до его плеча и сказал очень тихо: голос почему-то плохо слушался.
- Я верю тебе, Курво... Но и ты поверь мне. Я... просто хочу, чтобы мы были братьями.

- Тут нет никакого снисхождения, Курво...
Снисхождение... Майтимо раньше не задумывался над смыслом этого слова и сейчас словно услышал его впервые. Снисхождение... говорящий так умаляет себя и возвышает собеседника, ставя его над собой. Снизойти может лишь тот, кто никогда не совершал ошибок, никогда на оступался. Старший сын Феанора таким не был и не считал себя таким.
- Да, я этого очень хочу. Спасибо, что веришь.
Он посмотрел брату в лицо.
- Бывшее небывшим не сделать. Никому из нас... Его можно только оставить в прошлом и жить дальше. Мы уже говорили об этом, я помню... следовать этому тяжело, так и тянет оглянуться и вернуться назад. Я знаю, как это. Но знаю и то, что ты, вы оба, сумеете справиться.
Он понимал - словами тут вряд ли поможешь. Нужно время... И желание. А ещё - те, кто готовы поддержать и помочь. Хорошо, что Курво помирился с сыном.

- Хорошо.
Курво всё равно был словно за стеной... прозрачной, но прочной стеной свой вины и своих терзаний. Но может со временем станет хотя бы чуть проще. Он был готов на что угодно, лишь бы из глаз брата исчезло это выражение покорности и готовности согласиться со всем, что скажут. Лучше бы язвил и спорил, как раньше.
Но тут от него мало что зависело. Только ждать и верить...
Майтимо встал.
- Я подумаю, чем вы можете заняться в ближайшее время.
Дел хватало... разведка, учения. Разберутся.