Ничего нового Феаноринг не сказал, и Диор жалел, что не сможет узнать верный ответ от создателя. Если тот вообще понял, что сотворил, именно осмыслил, а не безотчётно пожелал завладеть столь мощным оружием.
- Жаль, - он кивнул, соглашаясь со следующими словами Маэдроса. - Знаю. Думаю, получив тогда Сильмариллы, Валар смогли бы возродить Древа, а света в Камнях не убыло бы... Мне кажется, что эти кристаллы сродни увеличительному стеклу: слабый луч, проходя через него, крепнет и может разжечь огонь. Так и свет в них становится сильнее, чтобы влиять на мир...
Диор замолчал, задумавшись.
- Светом владеет лишь один, - отозвался он на незаконченную фразу Маэдроса. - Всё просто, в сущности.
Осудить Феанора сейчас он не мог. Не имел права. Они для того и плыли на Запад, чтобы искупить вину нолдор...
- А может быть, Сильмарилл не был таким, когда был создан, - негромко предположил Диор. - Может быть, чтобы стать исцеляющим, ему нужно было пройти через кровь, пролитую на него - и не ради владения им.
Кровь короля Финвэ - и кровь отца.
А его предложение испугало Феаноринга... Диор не знал, рад этому или огорчён, он вообще не видел верного решения, а повиновался голосу сердца.
- Я не думаю так, всего лишь спрашиваю, лорд Маэдрос. Не думаю, что гожусь я сам, но если придётся - возьмусь. Или - ты. Если думаешь, что так правильно. Ты - лорд, вождь своего народа, сын Феанора, Белое Пламя. Возьмёшь? Поведёшь нас? Или это сделать мне? Что говорит твоё сердце, Нельяфинвэ Майтимо?

- Сложно... - медленно отозвался Диор. Как же застилает разум и корёжит душу страсть, не сдержанная и не облагороженная...
Ведь не мог тот, кто создал Сильмариллы, быть убийцей и предателем от начала; это немыслимо. Но какие страсти бушуют в душах рода Феанора, Диор примерно представлял себе, и эти страсти и превращали квенди в тех, кем они... уже почти стали. Но не стали, путь назад оставался.
- Странное? - мнение Маэдроса было существенным. - Может быть. Не знаю. Я только знаю, что бескорыстная жертва жизнью иногда многое меняет в мире. И может... открыть двери свету.
Но настаивать Диор не решился бы - он просто не знал и не брался судить о столь тонких материях, всего лишь предполагал.
Важнее был иной вопрос. Он молча ждал решения Феаноринга, который сейчас казался совсем иным - моложе и... светлее, наверное. Диор не знал, что тот выберет, но, услышав ответ, понял, что догадывался.
- Кому мерить, кто достоин... - он качнул головой. - Что ж, может быть, так и будет правильно.
Диор застегнул ожерелье у себя на шее давно привычным жестом. Камень лёг на своё место на груди хранителя, придавая полуэльфу сходство едва ли не с самой Мелиан.
- Значит, я смогу, - сам себе вслух ответил он. Придётся стать достойным. И качнул головой.
- Что ж. Нам пора, лорд Маэдрос, нужно собрать инструменты, запомнить, что именно нужно сделать здесь, обмерить мачту - и возвращаться.

Диор наклонил голову к плечу, выражая сомнение.
- Может быть, лорд Маэдрос. Меня не было там, я сужу лишь по слухам. Но как ещё назвать того, кто вышел защищать не свой дом и не свои сокровища, кто мог бежать - и не бежал? Нет, ты прав в том, что жертвы Свет не требует. Никогда. Скорее, верно обратное - жертва... призывает свет. Когда она принесена без расчёта, без раздумий, из любви - тогда... случаются чудеса. Так бывает. Те слова о судьбе в Камнях - это ведь пророчество о будущем, не о настоящем. Но я не настаиваю и могу быть очень сильно неправ.
От взгляда Маэдроса он не пытался уйти или закрыться. Пусть смотрит. Эльфу нелегко приходилось, труднее, наверное, чем ему самому.

Дел было немало, и провозились они на корабле почти до вечера. Чары острова ослабли, и теперь, даже если приходило желание прилечь и отдохнуть, его легко было отогнать.
Собрав всё, что могло понадобиться, и запомнив, что именно нужно делать, отправились на лодке обратно на берег. Диор уже научился сбрасывать чары и надеялся, что сможет помочь и остальным.
Как выяснилось, их не хватились, никто не тревожился. Финрод, заметив обоих, пошёл навстречу и остановился, точно на стену налетел, увидев Сильмарилл.
- Что... Что происходит? - он нахмурился, пытаясь понять.

- Я не знаю, - повторил Диор, задумчиво глядя куда-то вдаль.
Отец тоже умирал не ради Сильмарилла, а ради отца своей жены. И всё же обе гибели были связаны с Камнями, как и обе жизни.
Но, наверное, он просто человек, склонный во всём видеть сверхъестественное.
- Доберёмся - спросим у Сил.
Хотя едва ли они ответят.

Сильмарилл привлёк внимание всех эльфов, даже самых расслабленных. Даже драконята приползли посмотреть, что происходит.
Финрод, услышав слово "чары", вздрогнул и посмотрел на кузена очень внимательно.
- Чары?..
Слово пыталось развеять туман, в котором он так долго жил. Напоминало...
Свет притягивал взгляд, проясняя мысли окончательно.
Чары. Теперь разум уже мог отделить чужое влияние от стремлений собственной души - теперь ему дали взглянуть со стороны на себя.
Финрод встряхнул головой.
- О небо... - ему стало стыдно за себя, за то, как легко он попал в ловушку. Ненадолго - потом Финрод поборол ущемлённую гордость и резким движением, так несвойственным ему, шагнул к Маэдросу.
- Да. Чары. Если бы не вы, мы бы и не заметили их, - он посмотрел на Диора очень внимательно. Тот наклонил голову:
- Нам надо спешить, - Финрод кивнул, соглашаясь с полуэльфом.
Больше слов не тратили.
- Пошли, - Ринвэ встал. - Поешьте, вы не ели весь день - и займёмся прямо сейчас, ночи здесь лунные.
Он поколебался мгновение и вопросительно посмотрел на Диора.
- Согласен?
Тот утвердительно кивнул.
- Да....
Маэдросу и Диору протянули их порции похлёбки - по-прежнему вкусной и бодрящей - и налили травяного отвара с мёдом.
Теперь каждый мог поддержать товарища и помочь сбросить паутину чар, а свет Камня возвращал бодрость и ясность мыслям.

Взгляд у кузена стал... другим. Непривычным. Финрод чуть-чуть улыбнулся в ответ, почувствовав - не укор, но понимание его мыслей. Да, его укололи слова Маэдроса - он всё же был лучшим чародеем здесь, а может быть, и в Белерианде, но задета была не столько гордость, сколько мастерство, и досадовал он на себя и своё недомыслие. Было с чего оказаться недовольным собой.
- Спасибо тебе, - он посмотрел на Диора. - Вам обоим.
Тот покачал головой.
- Не мне. Мне кажется, дело в самих чарах - они... не ждали здесь смертного. Они от айнур, от чудищ, от орков, думаю, и от квенди - но не от нас, потому подействовало на меня слабее, чем на вас.
Это было только предположение, но Диору оно казалось логичным.

После быстрого ужина взялись за работу. Впереди было много дней, и порой чары начинали одолевать, но свет Камня и упорство Диора и других помогало всем собраться с силами, и вскоре чары отступили вовсе. Остров, однако же, оставался столь же прекрасным и щедрым: так же цвели цветы, пели птицы, река несла рыбу, а деревья давали плоды. И, когда корабль был починен, эльфам удалось сделать запасы провизии на оставшийся немалый путь.
Плыть стало легче, чары больше не отводили глаза, а шторма не грозили отнять жизни; и наконец вдали показались белые берега Одинокого Острова, первое, что видел любой с корабля, идущего к западу, а за ним, на пределе эльфийского взгляда - огонь Миндон Эльдалиева и белоснежную вершину Таникветиль.
Финрод стоял на носу корабля, неотрывно глядя вдаль. Сердце рвалось из груди.
Дом. Валинор. Их цель.
Почти дошли.
Он не видел ни чёрных туч на севере, ни других примет надвигающегося шторма. Оссэ гневался, и сейчас некому было удержать его законный гнев.

Огонь маяка согревал сердце, но память о том, как они уходили, никуда не делась, она стояла за плечами, и уйти от неё было невозможно. Только идти навстречу, приняв этот стыд и раскаявшись в вине.
Услышав голос кузена, Финрод оторвал взгляд от еле видимых берегов и обернулся.
- Да? - и закусил губы. - Вижу.
Видели уже все, и первая радость от близости цели сменилась готовностью к борьбе.
- Справимся. Здесь уже близко.
Спускали паруса, прятали вёсла, готовились спасать корабль. Тол-Эрессеа близок, дотянуть бы туда - выживут. Выживут и до берегов Амана доберутся.

Буря налетела стремительно, вцепившись в "Вингилот" как клещами. Волны вздымались выше борта палубы, корабль швыряло, как скорлупку, но в темноте был ясно виден золотой луч маяка.
У штурвала стоял Финрод, потому что эти воды он знал, а Ринвэ - нет. "Вингилот" уже почти достиг берегов Тол-Эрессеа, хотя в такой темноте и остров было не увидеть, когда высокая волна накрыла нос судна, а схлынув, оставила за собой пустоту.
Диор, вцепившийся в канат неподалёку, был ближе всех, но даже он не сразу понял, что произошло, а когда понял, сделать что-то было невозможно: в бушующих волнах разглядеть тело было невозможно.
И почти сразу гнев стихии опал, волны затихали, море успокаивалось, хоть ещё и ворчало, точно Оссэ устыдился последнего приступа своей ярости, но впервые наступившая тишина не принесла облегчения.

Диор метнулся к штурвалу, Ринвэ за ним - бесполезно. В волнах ничего нельзя было разобрать.
Ринвэ взялся за штурвал, правя курс, а Диор так и застыл, пытаясь осмыслить и понять случившееся. Король Финрод - погиб? Это казалось невозможным.
Взгляд и вопрос Феаноринга заставили его обернуться.
Диор молчал, не зная, что ответить. Тот ведь и так не мог не понимать.
- Он мог выжить, - наконец выговорил он. - До острова близко, а это уже воды Валинора...
Корабль последними вздохами бури отнесло уже к югу от Тол-Эрессеа, но даже отсюда хороший пловец мог бы добраться до острова.
- Надо вернуться к острову и проверить. Потеряем время, но это не самое худшее.

Кто-то из фалмари поддержал Маэдроса под локоть.
Диор молчал; давил стыд - не помог, не защитил, не уберёг, хотя что он мог сделать здесь? Но - должен был. Что-то. Наверное.
Ринвэ, почувствовав общую подавленность, крепко сжал штурвал.
- Все, кто здоров - на вёсла. Сын Феанора, займись своей ногой, от хромого толку мало. Надо помочь - скажи, Нэндил поможет, - названный кивнул, он неплохо разбирался в целительстве. - Звери пусть смотрят, у них острый глаз, могут приметить тело в волнах. Двоим остаться на палубе, тут понадобится помощь - паруса ставить, править курс. Ну, по местам!
Мореходы молча расходились по местам, торопясь. Диор подошёл к Маэдросу.
- Надейся, - тихо. - Даже если он погиб... он возродится. Даже если... ничего не кончено. Мы ещё не сделали главного.
Говорить было безумно больно - он предпочёл бы утонуть сам. Даже зная, что никогда не возвратится.
Утрата ещё не ощущалась, а вот вина давила на плечи страшным грузом.
- И всё же я не верю в его гибель.

Диор не прятал боли и страха за короля. Вопрос Феаноринга был ему понятен, но...
- Маэдрос... - так же тихо ответил он. - Странный вопрос - почему. Смерть - не наказание, гибнут лучшие, а худшие живут - это... не всегда связано напрямую. Мы не знаем, в чём справедливость, потому что не видим всего, всех смыслов. Это больно, это безумно больно, я предпочёл бы быть там сам, но.. если так, значит, так надо. Стихия - это стихия; как орочья стрела, она не спрашивает, кто лучше, кто хуже - и всё же в любом дыхании есть высший смысл, не всегда внятный.
Он оборвал себя и резко махнул рукой.
- Это слова. Только слова. Звучат нелепо, да? Но я знаю, он... он не позволил бы нам отчаяться из-за его гибели. Мы не можем предать его память, не имеем такого права. Даже если... - он не справился с голосом. - Он жив, Маэдрос. Не может быть иначе. Как я отцу в глаза посмотрю...
Диор снова смолк на полуслове, махнул рукой и пошёл к мачте - Ринвэ уже отдавал указания.
Корабль шёл к Тол-Эрессеа; отсюда видны уже были заброшенные пристани и дома на острове, видна была и бухта, куда мог бы войти "Вингилот".

- Знаешь - и не принимаешь, - тихо отозвался Диор.
А надо было. Он сам ещё не умел терять... вернее, умел, но только тех, о ком знал заранее, что потеряет. Внезапные утраты были в его жизни редки.
В нём самом не было гнева. Только боль, горе - и надежда, ослабевшая была, но теперь всё крепнущая.
Нэндил подошёл к Феанорингу и сел на колено рядом с ним. Осмотрел рану.
- Надо шить. Пойдём, я помогу тебе дойти, - он достал из поясной сумки бинт и пока аккуратно обмотал рану, останавливая кровь. - Спустимся вниз, в каюту, я промою рану. Идти помогу, опирайся на меня.

- Ладно, - спорить Нэндил не стал и молча пошёл следом.
По трапу спустился первый и протянул руки, чтобы Феаноринг опёрся, а в каюте принёс воду, травы и принялся промывать рану, напевая, чтобы усыпить эльфа и снять боль. Когда тот задышал ровно, Нэндил занялся раной; шил он ровными, уверенными и аккуратными стежками, так что вскорости вместо кровавой раны был тонкий шов, который целитель обработал снадобьем и перевязал. Запел, положив руку на рану и помогая телу подживить её.
Когда он закончил и разбудил Маэдроса, "Вингилот" уже стоял на якоре, наверху слышно не было ничего - эльфы ходили бесшумно. Потом раздался радостный крик. Нэндил вскинул голову, прислушиваясь.
- Пойдём наверх.

Нэндил улыбнулся и наклонил голову.
- Будь здоров, лорд Маэдрос.
И поспешил к выходу, а потом вверх по трапу.
"Вингилот" стоял в старой гавани телери, гранитной - в отличие от мраморной Авалоннэ. Корабль пришвартовался к причалу, и ещё с борта Ринвэ заметил тело на плитах набережной. Причал и прибрежные камни были все мокры, выдавая, как высоко били штормовые валы, но тело лежало на сухом камне - значит, его не стихия выбросила туда.
Диор, спрыгнувший на причал прямо с борта корабля, добежал до Финрода первый - он и кричал, обнаружив, что тот жив и даже цел, только без сознания. Впрочем, когда Нэндил выскочил на палубу, Финрод уже очнулся и пытался сесть - Диор и Ринвэ поддерживали его, шустрый не в меру Идрен пытался подтолкнуть носом и помочь встать.

С корабля уже успели опустить трап - прыгать Маэдросу не пришлось.
Финрод ещё не вставал, но сидел сам - встать так и не дали; обнял Диора, пожал руку Ринвэ, кивнул друзьям, обернулся к подоспевшему наконец кузену, чуть погрустнел, увидев перевязанную ногу, но промолчал. Раскрыл объятия.
- Прости, - встал и обнял Маэдроса наконец. - В порядке, только в голове шумит, но это пройдёт. Как ты сам? Что с ногой?
Финрод говорил правду: одежды были мокрыми насквозь, волосы тоже, но синяков и ссадин на нём почти не было.
- Хорошо, что вы пришли сюда, - он огляделся вокруг. - Не помню, как я сюда попал; я пытался плыть, но не видел, куда, а потом меня захлестнуло - и больше я не помню ничего, очнулся только сейчас. Как вы все?
Ринвэ внимательно осмотрел его, потом - каменный причал. Если бы тело выбросило волной, на Финроде живого места бы не было, несколькими ссадинами он бы не отделался.

Почувствовав дрожь в голосе кузена, Финрод задержал объятия и не выпускал того.
- Ты бы не бегал с раной, - попросил он.
Встретил взгляд Ринвэ и медленно кивнул, соглашаясь сразу и с ним, и с Маэдросом.
- Да. Помогли. И оставили здесь, чтобы вы, едва причалив, нашли меня.
Если вспомнить те штормы, что бушевали здесь в давние годы - ничего удивительного. Финроду не случалось терять корабль, но за борт, бывало, тот или иной мореход падал - но не гибли никогда. Но именно ему, и теперь... это всё же было милостью. Или, вернее, добротой.
- Вернёмся на корабль, - негромко проговорил Финрод. - Мы у цели, и нам... нужно закончить путь.
Он осмотрел всех.
- Может быть, части из нас стоит остаться здесь, на острове, не ступая всё же на запретные земли. Мы доведём корабль и втроём.