Нэндил только махнул рукой, и разговор о ране был исчерпан. Финрод умел не тревожиться из-за пустяков, и раз целитель не сказал, что задета кость или повреждено сухожилие - значит, рана просто в мясо, заживёт.
Таким образом, вопросы ближайшего будущего были решены - оставалось только идти вперёд. Последний участок пути.
- От Тол-Эрессеа до Альквалондэ где-то три часа пути при попутном ветре, - припомнил Финрод. - Но лучше нам не заходить в гавань, а оставить "Вингилот" на северном берегу и пройти к Калакирии по берегу. Чуть дальше, зато... проще.
Для всех: и для него, и для Маэдроса, и для телери... сколько их уцелело? И для Диора - чтобы не было... вопросов, почему он с этим своим кузеном, а не с другими.
Он бы предложил переодеться, да более новой одежды на корабле не было. Пусть уж лучше так; не хотелось идти в обносках, но как иначе?
- Тогда идём, - они простились со спутниками, Ринвэ пожелал удачи кратко и пошёл к воде, а трое посланников направились на корабль. "Вингилот" и в самом деле можно было вести по спокойному морю втроём, и спустя три часа, немногим позже полудня, они бросили якорь на северном берегу залива Эльдамар. Хорошо видимая оттуда гавань была полна кораблями, и это вселяло надежду.
Сойдя на берег, они продолжали путь пешком; места были знакомые - и в то же время всё изменилось здесь. Берег был пустынным, а прежде они непременно встретили бы хоть кого-нибудь. Все корабли были в гавани, на рейде, в море, Финрод не заметил ни одного. Странно...
Они приближались к ущелью с севера, и скоро уже должен был показаться Тирион, оставалось не больше пары сотен шагов до входа в ущелье; но раньше от скал, казавшихся пустыми, отделились несколько фигур и направились навстречу путникам. Шли ровной шеренгой, не отставая, не расходясь - слаженно. Можно было разглядеть, что их пять, все пятеро - ваниар, в лёгких доспехах и с копьями, не нацеленными, но всё же боевыми.

Они продолжали идти навстречу, не ускоряя шагов и не медля. Оружия у путников, конечно же, не было.
Финрод чуть улыбнулся.
- От врагов, Маэдрос. От тех, кого не задержали бы чары. Пелори надёжно защищают Аман, но Калакирия - это дыра в обороне.
А сразу за ущельем - Тирион. Город способен обороняться, конечно, но сколько там сейчас воинов?
Если бы Моргот набрал достаточно сил, чтобы вернуться...
Через несколько десятков ударов сердца они встретились с ваниар, остановившимися за четыре шага; копья те держали на отлёте.
- Привет вам, странники! - один из ваниар шагнул вперёд и отвесил лёгкий поклон. Остальные склонили головы. - Вы прибыли из Серых Земель? - наполовину вопрос, наполовину утверждение.
Смотрели на путников со смесью радости и уважения, особенно - на Диора; впрочем, скорее взгляды притягивал Камень у него на груди.
Квенья в устах ваниар звучал непривычно - мало того, что ваньярин всегда отличался выговором от нолдорина, хотя именно ваниар сохранили древнее произношение "т", так ещё и за Эпоху изменился, хоть и не сильно - но не так, как белериандский квенья. И всё же язык был один, и понять было нетрудно.
- Моё имя Виньялиндэ, мы стражи Калакирии. Прошу, идём с нами - мы вам рады; вы сможете отдохнуть.

- Финдарато Инголдо, - представился Финрод. - И Диор, сын Берена, король Дориата.
Диор склонил голову.
- Звезда сияет в час нашей встречи.
Говорил он с акцентом, в устоявшемся выражении, впрочем, не слишком заметном, да и понимал не всё, но кое-как объясниться мог без переводчика.
Ваниа кивнул - не понять было, узнал он имена или нет - и без лишних разговоров пригласил путников идти с ними.
Калакирия внутри оказалась укреплённым военным лагерем, на удивление полным эльфов. Подойдя к самим скалам, можно было разглядеть дозорных, но издалека это было невозможно; впрочем, большинство собралось внизу. Без дела не сидел никто - видны были тренировочные площадки, на каждой был хоть кто-то: мечники отрабатывали удары на чучелах или фехтовали друг с другом, вдалеке виднелись мишени и лучники, кто-то учился управляться с копьём, слышалось пение нескольких арф. Впрочем, когда путники проходили по лагерю, почти все бросали свои занятия и подтягивались навстречу, раздавались приветственные кличи.
Было видно, что в лагере примерно поровну ваниар и нолдор, больше мужчин, хотя заметно было и несколько дев; совсем юных не было. Все были в доспехах - почти все в лёгких, походных или для дозоров, мало кто в полном боевом доспехе.
Народу было много, Финроду показалось - около двух сотен.
В центре лагеря, у столов и очагов - по-видимому, это было место общих сборов - их встретили трое майар; несомненно майар - их нетрудно было отличить от эльфов. Вернее, двое, потому что, увидев их, один просто исчез - в небо взмыл белоснежный кречет и устремился к западу.
Один из майар шагнул навстречу.
- Привет вам, - склонил голову. - И прошу вас отдыхать и радоваться с нами. Вести о вас скоро дойдут до Владык. Отдыхайте.
Говорил он весело, взгляд блестел радостью и задором, отличавших майар Тулкаса - скорых на смех и на гнев.
Второй держался в стороне, но смотрел на пришельцев очень внимательно, будто узнавая. Финроду он показался знакомым - но он не помнил, где и когда они встречались. Других знакомых лиц он не увидел.
Диор же смотрел вокруг, поражаясь сразу всему - непривычно бурлящей жизни, красоте скал, голубизне неба, лёгкости мира вокруг...

От спокойной радости, царившей здесь, на душе становилось легче; Финрод сам чувствовал, как немного слабеет натянутая струна внутри: как встретят их Валар, что ответят? Но пока... пока можно было чуть меньше тревожиться. Можно было улыбнуться. Прикрыть глаза. Слушать музыку... кто-то разучивает чары? сильная Песнь. С такой можно идти в настоящий бой... особенно когда музыкант научится. Сейчас ошибается...
Финрод слышал вязь заклятия и мог даже сказать, где ошибка - впрочем, игравшего поправили и без него, а потом мелодия стихла.
Праздник? он обернулся к кузену, сам удивившись вопросу. Майа же покачал головой.
- Сегодня в самом деле празднество - в Валмаре, туда собрались все эльдар и многие из айнур. Праздник Урожая... Таких праздников не было давно. А здесь - и праздник, и просто обычные тренировки. Но вы, должно быть, голодны, устали? Хотите омыться и переменить одежды?
Эльдар толпились кругом, но не стесняли путников; переговаривались между собой, но в разговор не вмешивались, хотя слушали внимательно.
- Хотим, - Финрод наклонил голову. - Благодарю вас.
Их проводили к скалам, где за загородкой были удобные лёгкие купальни с тёплой, нагретой солнцем водой. Принесли и чистые одежды - белые, расшитые золотом. Здесь, в Амане, такое носили привычно и легко.

Финрод, вымывшись и переодевшись, почувствовал себя свободнее; идти просителем в оборванных одеждах было - не то чтобы стыдно, но неуместно.
Сейчас он безусловно верил, что помощь Белерианду придёт; ведь не просто так эльдар учатся здесь войне.
Их ждали в лагере, но старались не быть навязчивыми. Принесли угощение, столы уже были накрыты - лёгкие скатерти, тонкие тарелки, но еда простая, какую можно приготовить в походе. Эльдар здесь не умели жить без красоты даже в мелочах - а вот без удобств обходиться умели.
С Финродом заговорили кто-то из нолдор, расспрашивая о тех, кто ушёл, к Диору подошёл второй майа, а к Маэдросу подсела девушка: по виду нолдэ, она казалась изящнее - будто бы полукровка, и доспех не скрывал, а подчёркивал ненолдорское сложение и синие, необычные глаза.
- Я не помешаю? - она внимательно разглядывала Маэдроса. - Прости, я, может быть, неверно расслышала твоё имя, но ты - Нельяфинвэ Майтимо? Сын госпожи Нэрданель? У тебя... такие же волосы.

Девушка была серьёзна и смотрела внимательно.
- Значит, я правильно узнала. Она? Не знаю... Лучше, чем было прежде. Видишь ли, она моя наставница, - пояснила она. - Госпожа Нэрданель не брала учеников, но я её уговорила.
Вернее было сказать, взяла тогда одинокую мастерскую штурмом. И это оказалось к лучшему для обеих.
- Она держится в стороне от всех обычно, но... отец рассказывал, раньше она сторонилась всех, а теперь перестала. И она рассказывала мне о тебе и о твоих братьях. Немного. Потому я тебя и узнала.
Девушка помолчала.
- Ей будет радостно, когда ты придёшь. Если вас простят... всем станет радостно.

- Словами - не очень много, - охотно отозвалась девушка. - Но я видела статую... она ведь скульптор, и говорит не словами.
Она придвинула собеседнику кубок с молодым вином и тарелку с хлебом, чтобы он не забывал о еде за беседой.
- Рассказывала, что ты любишь ездить верхом, шутить и пироги с яблоками, и носишь медный обруч. Носил, - девушка бросила взгляд на волосы Маэдроса. - И что ты - заботливый брат.
Девушка улыбнулась.
- Пустое, и не за что просить прощения. Я сама не назвалась, хотя твоё имя знала. Меня зовут Алассиэн. А наставница будет рада, когда ты придёшь... Она в Валмаре, на празднестве, по крайней мере, я так надеюсь. Ты передай ей от меня поклон. Она очень не хотела, чтобы я приходила сюда, но всё-таки согласилась, что меня зовёт сердце, а не прихоть. Но теперь мы почти не видимся...
Алассиэн была словоохотлива и явно знала за собой этот недостаток, так что старалась придержать язык, но спохватывалась не сразу.
И посерьёзнела.
- Нет, не знаю. Это ваше дело, - спрашивать Алассиэн не пыталась. При всей разговорчивости она легко выкладывала своё личное, но не лезла в чужое.

Алассиэн кивнула.
- Она печёт очень вкусно.
И улыбнулась весело.
- И я рада, лорд Нэльяфинвэ Майтимо. Я? Нет, конечно. Мы ведь дозорные, - совершенно серьёзно ответила девушка. - Я давно хотела, ещё со дня совершеннолетия. Родители не возражали, то есть мама не возражала, отец молчал, но разрешил, а вот наставница... но я её убедила, и вот пришла учиться. Я тут недолго, всего год, но я учусь. Хотела уметь сражаться, чтобы защищать свой дом, если придётся... если бы пришла Тьма, как тогда. А здесь учат всех, кто приходит. В Тирионе, наверное, почти нет мужчин, кто бы здесь не был, и из женщин я такая не одна.
Алассиэн говорила, как о чём-то обычном, и довольно спокойно.
- Но ведь вам был закрыт путь в Валинор, и если вы сумели добраться - может быть, пришёл срок, и Валар простят изгнанников... вот что я имела в виду.

- Она не любит оружие. Никакое. И боится его.
Алассиэн вздохнула.
- Моя матушка тоже, но она сказала, что зло не в мече, а в руке, которая его держит. Или добро. У Короля Мира тоже есть меч, и первые клинки ковал Кузнец. Наставница это понимает, но... - девушка неопределённо повела рукой. - Ей было нелегко принять. И всё-таки она согласилась, а я рада: я долго с ней пробыла, и вернусь, когда научусь всему.
Она закивала.
- Да, очень хорошо. У нас наставники - майар Охотника и Астальдо, и они сами иногда приходят, и старшие эльдар, кто давно научился. Я учусь всему - и мечу, и копью - на всякий случай, но мне лучше даётся быть незаметной и стрелять из лёгкого лука или биться на ножах. Я лёгкая и быстрая, и довольно сильная, я же скульптор и привыкла работать с камнем.
Алассиэн замолчала и смутилась.
- Прости, лорд Нэльяфинвэ Майтимо. Я расхвасталась, а до настоящих успехов мне далеко. Ты ешь, пожалуйста, и меньше меня слушай...
И уже совсем серьёзно кивнула.
- Это и есть Сильмарилл, да? - она посмотрела на Диора и Камень с благоговением. - Да... мы видели шторм. Хорошо, что пришли. Теперь, наверное, многое изменится.

- Ну вот, - исчерпывающе пояснила она. - А Астальдо говорит, что в мечах нет ничего дурного, и мир кто-то должен защищать; нужно только сохранять горячее сердце и холодную голову.
Алассиэн сжала губы.
- Пока не продержусь, - приходилось признать, - но это потому, что я плохо умею.
Сейчас она казалась упрямым воробьём, не желавшим соглашаться, что сокол - сильнее.
- Тогда ты спрашивай, - отозвалась Алассиэн, - я расскажу, если знаю.
Она почувствовала изменившееся настроение собеседника и взглянула осторожно и внимательно, но снова промолчала. Привычка спрашивать поменьше и не совать нос, куда не звали, у неё была сильной, а Майтимо явно хотел спрашивать сам, а не отвечать.
- Такой тёплый... - только и проговорила она, восхищённо глядя на камень. - И яркий. Как твои глаза. Такие только у старших...
В самом деле, у неё самой взгляд был обычным, не светлым.

Почувствовав, что сказала что-то не то - Алассиэн, конечно, не знала, что именно, и предположила, что собеседнику неприятен сам разговор о мечах - она предпочла сменить тему.
- Я не обижаюсь, - усмехнулась коротко, - уж точно не на тебя, ты ведь говоришь правду и хочешь мне добра. Ты опытнее меня и, на самом деле, опытнее многих наших наставников, потому что видел настоящую войну. Это я из упрямства злюсь - не люблю, когда что-то не выходит, - она помолчала. - Лук ничем не плох. Но лучше уметь всё.
Алассиэн внимательно посмотрела на собеседника.
- Тебе неприятен этот разговор, лорд Нэльяфинвэ Майтимо? Я... Я хотела спросить, как там, - она мотнула головой в сторону востока. - Совсем худо? Знаю, была большая битва... огненная.
Выяснилось, что она умеет быть очень сдержанной и серьёзной, когда речь идёт о тяжёлых вопросах.
- Всё рассказать никогда нельзя, - уже бодрее добавила она. - Лучше спрашивай. Я тоже знаю не так уж много, конечно, особенно о прошлом - только по рассказам.
Вопроса Алассиэн не поняла.
- Вернулся? Оттуда? Вы первые, кто приплыл... ведь Валинор ограждён от всех, - она развела руками. - Даже телери не пересекают линию Островов, потому что не смогут вернуться.
И спохватилась:
- Ты ешь, пожалуйста.
Улыбнулась тепло. Мужчины все такие - забывают поесть за разговорами.

Алассиэн улыбнулась в ответ.
- Это же естественно! - горячо согласилась она. - Особенно если интересно и хочется уметь. А уметь сражаться - очень важно. Нет, я не хотела бы посвятить искусству борьбы и битвы жизнь, как ученики Тулкаса, но... я должна уметь.
Слушала она молча, опустив ресницы и впервые пряча взгляд.
- Я знаю, что война - это страшно, - негромко отозвалась Алассиэн, когда Маэдрос закончил. - Я слышала рассказы, и молчание тоже слышала. Так всё в самом деле худо...
Она сжала пальцы на рукояти метательного ножа, висевшего на поясе.
- Слёзы бессчётные... - эхом. Сейчас Алассиэн казалась совсем не такой легкомысленной, как минуту назад. Она догадывалась, что приплыли странники за помощью, но ни о чём не спросила. - Мы слышали рассказы тех, кто выходит из Чертогов, но про эту битву ещё никто не рассказывал... Должно быть, павшим нужно время, чтобы вернуться к жизни снова.
Алассиэн встряхнулась и улыбнулась снова.
- Мастер Макатано суров и строг к ученикам, от него стонут немногие удостоившиеся этой чести, - она рассмеялась. - Он ковал мне доспех, и, клянусь, я боялась шевельнуться, пока он ворчал на меня.
Она покачала головой.
- Нолдор не возвращаются, если ты об этом, - тихо. - Только синдар... и телери. Ещё не все.
Ещё далеко не все; в Альквалондэ в каждом третьем доме продолжали ждать. Слишком страшным оказалось потрясение для павших.
- Судия сказал - ждать. Отец был у него, спрашивал... Его отец погиб, и его дед тоже, - пояснила Алассиэн. Она говорила как-то очень спокойно, но это была скорее сдержанность. - Они выйдут - в свой срок.

- Говорят, что когда-нибудь всем, кто захочет, придётся сражаться, - кивнула Алассиэн. - Пока это лишь слухи, и Силы молчат - но они и не отрицали никогда.
Она заметила, что коснулась очень болезненной темы. Осторожно положила руку на левое запястье Маэдроса - у неё были тёплые и чуть шершавые пальцы, привыкшие к работе.
- Тогда не рассказывай, - тихо. - Все отдохнут... и павшие, и выжившие. Все. Обязательно.
Говорила Алассиэн немного растерянно - она не знала, как утешать, когда грозный воин вдруг теряет силу в голосе. Толку-то от её сочувствия, когда потерял кого-то близкого. Брата? Другой семьи у него ведь нет. Или друга?
И уцепилась, конечно, за тему Макатано - лишь бы отвлечь от потерь.
- Конечно, должен быть, и он лучший мастер среди нолдор, - с уважением согласилась Алассиэн. - И один из лучших наставников. А на меня ворчал, что не дело девчонке носить доспехи, и вообще - как можно делать для меня сталь, если у меня в голове только смех. Но сделал... - она провела ладонью по доспехам, поблёскивавшим и в самом деле весело. - И неправда, что только смех. Он это знал, а всё равно ворчал, но это правильно... если я хочу быть воином, мне надо уметь становиться серьёзнее.
Алассиэн снова кивнула.
- Иначе. А в Чертогах времени нет вовсе, говорят мудрые. Похожее чувство в Лориэне, только там время течёт, хоть и в своём темпе - выходишь и не знаешь, сколько ты там пробыл. А в Чертогах времени нет, там есть... состояние. Прости, я не могу объяснить, я сама не понимаю.
Она развела руками.
- Да, - серьёзно. - Они ушли с принцем Нолофинвэ. И оба погибли в той битве пламени. Отец почувствовал, а Судия подтвердил - он не скрывает, когда его спрашивают, но не может сказать, когда ждать павшего... это ведь не только от него зависит.
Вопросу девушка не удивилась.
- Да. Моя мать из телери. У неё тоже все погибли, - тихо, - но её мать уже возвратилась.

- Смотря что ты имеешь в виду, - Алассиэн огляделась. - Этот лагерь выстроили почти что сразу после вашего ухода - когда Валар оградили Аман ещё одной стеной обороны. Тогда хотели закрыть Калакирию вовсе, чтобы горы нельзя было пройти, но телери не пожелали покидать берега моря, и тогда в Калакирии просто организовали заставу. Сначала здесь дежурили майар и те из эльдар, кто хорошо владели оружием, потом подтянулись новички, желавшие помочь, они учились, уходили, приходили новые... Никто никогда никого не звал, но так вышло, что здесь перебывали почти все мужчины нолдор и ваниар, кроме целителей и тех, кто совсем не желает брать в руки оружие. Даже принц Ингвион бывал. И женщины тоже, те, кто хотели - немногие, но всё-таки я не исключение. Леди Финдис была первой. А разговоры о большой войне... они начались недавно.
Она не нашлась, что ответить на признание, только качнула головой.
- Я не спрошу, но если захочешь - расскажи, - тихо. - И... зайди к Судие. Он никогда не говорит ничего о чужих судьбах, но... умеет утешить.
Лучше было говорить о другом.
- Конечно, не один, ещё болтовня и упрямство, - с серьёзным видом сообщила Алассиэн. Ей хотелось отвлечь лорда Нэльяфинвэ от горестных мыслей - так, как отец отвлекал мать и бабушку, если приходилось. А как ещё - она не знала.
- Он был достоин, - согласилась она. Помолчала. - Я знаю, что сыновья короля погибли. Никто не говорил, но весь Тирион знает. Это... всегда чувствуется. Хорошо, что принц Финдарато вернулся.
Алассиэн посмотрела на Финрода - тот о чём-то негромко разговаривал с ваниар и посматривал на запад.
Она качнула головой.
- Не нужно... меня там не было, - негромко. Помолчала. - Знаешь, я ведь родилась много позже всего... Никто так и не понял, как моим родителям удалось пожениться - но им удалось, они такие одни, но всё-таки... И я их дочь. Между Тирионом и Альквалондэ стена прочнее, чем Пелори, но так ведь не может оставаться всегда, и все это понимают. С каждый годом, с каждый шагом - всё легче. И это правильно.