Песочница |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Песочница » Игровой раздел » 466. Крепче и крепче в сердце холодном ненависть
Время: 466-й год ПЭ, весна.
Место: Химринг
Участники: Маэдрос, Келегорм, Куруфин
Краткое описание: Келегорм и Куруфин изгнаны из Нарготронда и возвращаются на Химринг.
Продолжение сюжета, где Финрод спасал из Ангбанда Маглора.
Предупреждения: братоубийства по-прежнему недопустимы!
Отредактировано Куруфинвэ (2016-08-05 22:43:41)
Усталый конь уже еле переставлял копыта, когда, наконец, крепость оказалась прямо перед изгнанниками. Бесшумно открылись ворота, впуская братьев - конечно, дозорные узнали их.
Куруфин во дворе спокойно соскочил с коня. Он казался почти обычным - та свойственная ему маска сдержанного безразличия ко всему была на месте. Да он и был спокоен - слишком устал за последние дни; казалось, чаша унижений, которую ему пришлось испить, была слишком велика, чтобы в душе осталось что-то живое. Что-то, что могло болеть. Или, например, чувствовать косые взгляды.
Изгнание, отречение верных, потеря сына - последнего, кого он любил в мире. Стычка со смертным, позорное поражение, ярость, выплеснувшаяся в недостойной форме...
Терять было больше нечего - он потерял, кажется, уже всё.
Кроме понимания, что был прав.
Мир никогда не был справедливым. Это нормально. Это пройдёт.
Если больше нечего терять - значит, теперь можно только строить новое.
Куруфин шёл через двор к главному входу. Хотелось отдохнуть, но сначала наверняка предстояло поздороваться с братьями.
Почти всю дорогу Тьелкормо молчал, и из оцепенения его выводило разве что дело (до Химринга путь далекий; им все ещё нужно было добывать себе пропитание и не столкнуться с орками... Келегорм был бы рад стычке, но брату без доспеха хватит одной меткой стрелы) Или слово Куруфина. Брат всегда знал, где правда.
Когда до Химринга оставалось не так уж далеко, стало понятно, что дольше двух всадников без отдыха конь нести не сможет. Тогда Келегорм спешился, захватил пальцами сбрую и пошёл рядом. В этой мерной ходьбе не собьешься - шаг, второй, шаг, второй... Медленное животное.
Вместо привычной живости - плотно сжатые губы, неподвижные и тёмные глаза. Конечно, сломлен Тьелкормо не был - Нет уж. Но даже гнев в душе не помещался.
Их предали. Но братья - это братья.
Весть о приезде братьев застала Майтимо в его комнате. Вид у доложившего об этом эльфа был несколько растерянный, и теперь, выйдя навстречу, он понял - почему. Средние выглядели... мягко говоря, потрепанными. Хотя и старались держаться как обычно. Особенно Курво. Возможно, кого-то это бы обмануло, но... он был старшим и знал обоих с самого их рождения. Вкупе же с тем, что было известно о нарготрондской истории, выводы напрашивались разные, но все не слишком утешительные. И очень неприятные, как и вся история в целом.
- Курво, Турко.
Он остановился у двери, еще раз окинув братьев беспокойно-удивленным взглядом.
- Что случилось?
Вдвоем. На одном коне, - его, взмыленного и измотанного уводил конюх - почти без доспехов. Попали в засаду?
- Вы ранены? Целителей позвать?
Что бы ни было... прежде всего он беспокоился о братьях. Сначала - пусть им окажут помощь, если надо, потом - разговоры и всё остальное.
У дверей их встретил старший, и Курво остановился.
- Нельо, - кивнул. - Приветствую тебя.
В голосе не было тепла, но для Курво это было обычно. Он всегда был очень сдержан, со всеми.
Сложно было сказать, как он относился к старшему брату. Прежде всего они были сыновьями одного отца, и это определяло всё: и прочность связи, и уровень ответственности. Нельо... не был достойным старшим. Не после отречения от короны. С того дня уважение и преданность Куруфина изрядно ослабели, а для многих из верных - он знал - сам он был и оставался самым похожим на павшего Пламенного...
До этих пор так было.
И всё же Нельо был старшим братом. И это значило для Курво очень много.
- Мы не ранены, и целители не нужны, - покачал головой. - Благодарю. А вот горячая вода была бы кстати, и чистое платье тоже.
Раны - не на теле. А вот привести себя в порядок перед разговором о неприятных вещах очень хотелось.
Знакомые стены Химринга - они бывали здесь, разумеется... Не свои, не чужие. Крепость. Держится: После Браголлах Охотник не заезжал так далеко.
- Брат, - Тьелкормо качнул головой в приветствии, и только сейчас задумался, а какие вести дошли до Химринга. Но даже если Майтимо окажется не по нраву (а полного доверия ему не было), Тьелкормо решил, что просто уйдёт.
- Путь был долгим, - подтвердил Охотник слова брата. - На Химринге и у братьев пока как обычно? - нейтрально поинтересовался Тьелкормо. И уже собрался пройти дальше.
- Хорошо. Все, что нужно, будет, я распоряжусь немедленно.
Майтимо кивнул. Атаринке, как всегда, холоден и сдержан. Их отношения дали серьезную трещину еще на Митрим, ему так и не простили "предательства". Но братья всё равно оставались братьями. А он - оставался старшим.
Взгляд остановился на Турко... Охотник выглядел непривычно подавленным, погасшим каким-то.. так устал?
- Я вижу... я решил, что на вас напали.
Кажется, особым желанием рассказывать что-то ни один, ни другой не горели. Майтимо не настаивал - пока. Им правда необходимо прийти в себя, а потом... рассказать все же придется. Потому что вопросов у него было много.
- Да, все как обычно.
Майтимо еще раз взглянул на обоих.
- Скажите, когда приведете себя в порядок. Я буду ждать у себя. Там и поужинаем. -помолчал немного, сдержанно улыбнулся. - Я рад, что вы целы и невредимы.
Это была чистая правда.
- Благодарю, брат.
Курво не сомневался, что старший знает о случившемся и составил, вероятно, то мнение, которое сформировали доставившие вести - понятно какое мнение. Но он знал и то, что брат способен выслушать и понять многое, если объяснить. А, в общем, было что объяснять - по крайней мере Нельо имел право этих объяснений потребовать и их услышать.
- Напали... - Курво повёл плечом неопределённо. - Многое произошло. Но ты прав, мы целы.
А невредимы - это едва ли.
Улыбаться он и не пытался - не делал этого давно и вряд ли смог бы. Пройдя мимо брата, Курво направился в те комнаты, где всегда останавливался на Химринге, только чуть замедлив шаги, чтобы Турко догнал его.
- Отдохнём после всего, - чуть-чуть усмехнулся, углом рта. - А со старшим... поговорим. И говорить буду я.
Турко эмоционален, но сейчас это некстати.
Уже в комнате Курво скинул с себя путевую, грязную одежду и с удовольствием вымылся, мочалкой сдирая грязь и пыль и мечтая содрать ещё и память обо всех пережитых унижениях. Не получалось, но стало легче, и Курво вышел из купальни с чуть влажными волосами, одетый в свежее, прямой, замкнутый, с колючим взглядом и плотно сжатыми губами. Глянул на Третьего.
- Ну что? Идём? Нельо сказал, будет ждать.
- Благодарю.
Губы Тьелкормо чуть скривились, не то в усмешке, не то в улыбке. Как же.
Но вот и вся реакция... Вид Майтимо как-то взбодрил, вывел от мыслей к сознанию, но эмоции оставались притуплены. Хотя кто знает. Может, тронешь - вспыхнут...
За братом Туркафинвэ последовал с секундной задержкой, через несколько шагов братья оказались рядом. ТОропиться не хотелось.
- Спасибо, - усмехнулся Тьелкормо младшему, поведение которого воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Куруфинвэ брал на себя противную часть... и намекал, что Тьелко следовало бы держать себя в руках и молчать. Но заверять его Тьелкормо не стал.
А пока что отправился в ванную и вымылся, постаравшись ни о чем не думать, потому что мысли ходили по одному и тому же кругу. Примерно в никуда.
Ждать пришлось недолго, и Тьелкормо, уже чистый и прибранный, кивнул ему.
- Идем, - как в омут. Все равно.
Курво чуть кивнул брату, видя, что тот взволнован.
Разберутся. Всё же здесь - семья. Они могут не соглашаться, могут злиться друг на друга, но они - братья. И они поймут друг друга.
Выйдя из своих покоев, они прошли до конца коридора, к комнатам старшего; оруженосец Нельо распахнул двери перед братьями лорда.
Куруфин пропустил Турко вперёд - привычный жест уважения к старшему из них двоих - но потом оказался рядом с ним, плечом к плечу.
- Вот теперь мы привели себя в порядок после дороги, старший.
Майтимо в нетерпении мерил шагами комнату. Братья застряли надолго... или ему так казалось? Наверное, чтобы отмыться и привести себя в порядок, нужно много времени, а он просто не умеет ждать.
С самого начала, едва узнав о произошедшем в Нарготронде, он знал, что ДОЛЖЕН с ними поговорить. Потому что не укладывалось в голове то, что он слышал. Потому что не могли так поступить его родные братья. Потому что Финдарато...
Гибель кузена была тяжелым ударом. Для всех... а для Майтимо тяжелым вдвойне. Потому что назвать то, что он испытывал после Тангородрим просто благодарностью - значило не сказать ничего. Дружба, безграничное уважение, доверие... ни одно из известных в языке слов не было достаточно емким и выразительным. Теперь Финдарато не было... и в этом замешаны его братья. Как такое могло случиться?!
Он искал им оправдания - и находил, потому что хотел этого. А сейчас они сами всё расскажут. И станет ясно, что это была просто нелепая случайность.
Шаги за дверью. Скрип. Наконец-то.
Майтимо остановился у окна, обернувшись к вошедшим. Да, выглядели они оба куда лучше.
- Замечательно. Сейчас принесут ужин. Входите... И, если вы не слишком устали, жду вашего рассказа.
- Как пожелаешь, - Тьелкормо прошёл внутрь, занял место примерно так, как братья обычно садились, и замолчал. Взгляд Майтимо мог многое сказать о его нетерпении, тон - о его мыслях. Ждал.
Мелькнула забавная мысль: на его месте Тьелкормо в лучшем случае ворвался бы еще в купальни, если и не заставил бы выложить всё на пороге.
Курво прошёл к оставшемуся креслу и сел, сплетя пальцы рук и положив локти на ручки кресла.
- Не настолько устали, чтобы не рассказать, - он смотрел в глаза старшему. - И прежде всего я хочу сказать, что мне жаль, что всё так обернулось. Я и подумать не мог, что всё сложится так, как сложилось и, уж конечно, не желал Финдарато такого конца.
Это была ложь... в глубине души Курво всегда ненавидел кузена. Но сам не отдавал себе отчёта в этой ненависти и особенно в её причинах.
- Думаю, ты многое знаешь, но лучше я расскажу то, что было... на самом деле. А не то, что говорят. С самого начала, с того дня, как Финдарато собрал совет в Нарготронде и привёл туда этого смертного ублюдка, пожелавшего наш Сильмарилл.
Говорить он умел всегда; и в голосе звучали чувства - горечь о случившемся и яркая ненависть к адану.
- Я... не сомневаюсь в этом, Курво.
Майтимо медленно кивнул, принимая слова брата. По сути, он ждал их, хотел услышать. Это был первый шаг к оправданию, для него самого.
- Да, я много знаю, но этого явно недостаточно, чтобы понять и увидеть истинную картину.
Слухи и вести.. их могли преувеличить, исказить, намеренно или нет, перепутать что-то.
- Слушаю тебя, брат.
Турко уселся на своё обычное место - и молчал. Не очень типично для него, но и не удивительно. Пятый всегда умел сказать то, что нужно. И как нужно.
Майтимо налил братьям вина и сел в кресло у камина. Тоже обычное его место, он любил тут сидеть и один, и когда приезжали гости.
Приняв кубок с вином, Курво сделал маленький глоток и поставил его на стол рядом.
- Определённо, - согласился. Помолчал пару мгновений и заговорил:
- Требования этого смертного были абсурдны и невозможны, они поставили под угрозу весь Нарготронд и, кстати, самого Финдарато. И да, я сказал об этом. Как бы ни были мы с братом обязаны нашему кузену, у нас был долг и перед его народом - они помогли нам в тяжёлую минуту, - Курво говорил спокойно, без обвинений, с горечью даже. - Мы говорили лишь то, что было - мне казалось - ясно: об опасности открытой войны, об угрозе Нарготронду... да, и о нашей Клятве тоже было сказано. И жители Нарготронда, конечно, согласились, что затея смертного опасна и безумна. А Финдарато принял это как неверие в него - когда его советники стали возражать ему. И взорвалось... слово за слово, и вместо того чтобы смертный - как все ждали - отступился от своей безумной затеи, Финдарато сделал то, что сделал: швырнул королевский венец.
- Чего именно хотел смертный?
Да, сильмарилл... Король Дориата со странной для пробужденного глупостью потребовал отцовский камень взамен на руку дочери. Берен согласился - и тут его было трудно осуждать.
- Он призывал к открытой войне?
Странно. Да, этот адан долго сражался в одиночку, но не был же он сумасшедшим, чтобы предлагать идти войной на Ангбанд. Не силами одного города.
- Хорошо. Пусть так. Пусть это было безумием. Но, Курво.. почему вы отпустили его? Не отговорили?
Он знал кузена, знал его твердость при внешней спокойной мягкости. Но Финдарато был ТАК тверд лишь тогда, когда был уверен с своей правоте. Раз пошел на такое, значит был уверен и сейчас. Но как можно было просто отпустить его на верную смерть?
- Что было потом?
Майтимо пристально, внимательно смотрел на брата.
- К войне призывал Финдарато, разумеется, не смертный - но эта война нужна была только ему самому, - в голосе звучало презрение. - Ради Сильмарилла. Чтобы жениться на этой синдарской принцессе. Ему хватило наглости прийти к Финдарато и потребовать помощи, а тот был благороден и честен и не мог отказать.
Курво помолчал.
- Как бы мы могли не отпустить его, Нельо? Он уже громко, вслух заявил о своём намерении. Он не на нас был зол, а на свой народ - как ты представляешь "отговорить" его? Это было бы наихудшим оскорблением. К сожалению, нарготрондцы оказались ненадёжны; это больно, но это так. Они и позже повели себя столь же трусливо и малодушно, брат.
Как бы то ни было, этих эльфов, менявших мнение подобно флюгеру, Куруфин искренне презирал.
- А потом он ушёл, а мы остались. Ждали вестей... а вместо вестей появилась эта девушка. Синдэ.
Курво бросил быстрый взгляд на Третьего. Самая больная для него тема.
- Я... не хотел бы много говорить о ней, Нельо.
Тьелкормо взял кубок, поднёс к губам и замер, вдохнув запах. Он не торопился, беседу пусть ведет Куруфинвэ, а Тьелкормо и сам его послушает. О случившемся в Нарготронде Охотник не сожалел. Майтимо расспрашивал, Куруфинвэ гладко и почти правдиво отвечал, и ни одно движение мышцы или глаза Тьелкормо не выдало бы лжи. Впрочем? Какая ложь! Куруфинвэ говорит абсолютную правду.
Охотник неторопливо отпил, взглянув в лицо старшему брату, и отставил кубок, поняв, что сейчас речь пойдет о той синдэ... Ненавидеть её - казалось, означает весь белый свет, красота которого словно воплотилась в ней. Но только злобу (и подавляемую боль) теперь пробуждали мысли о ней, и Тьелкормо прикрыл глаза, пропустив мимо ушей последние слова брата.
- Курво. -в голосе Майтимо мелькнуло нетерпение, - Ты хочешь сказать, что исключительно по доброте и великодушию Финдарато согласился с безумным желанием смертного? Да, я знаю, что он обязан Барахиру жизнью и поклялся помочь ему и его потомкам, но не верю,что он был готов погубить город ради личного счастья Берена.
Курво говорил гладко - не придраться. Он всегда так умел. Убедить развернуть все в таком ракурсе, что неизменно казался правым. Но что-то царапало, мешало.
Да, было очень просто принять эту версию и успокоиться. Только не получалось, не укладывалось. Не выстраивалось.
- Я хотел бы знать, брат, почему я не раз и не два слышал о "захвате власти"? Неужели народ Нарготронда сам не разобрался бы, что ему делать и идти ли за своим королём?
Майтимо пристально смотрел на обоих братьев. Они, кажется, ни о чем не жалели. Были уверены в своей правоте. Или выглядели таковыми.
- Я понимаю, Курво. Но... всё же буду настаивать на ответе. Потому что то, что доходило до меня... звучало невероятно странно. До абсурда. Я хочу знать правду.
Он кинул взгляд на Тьелко. Тот так и на нарушил молчание. Только глаза прикрыл...
Турко молчал, и Курво не чувствовал сейчас в брате напряжения. Ладно. Значит, можно говорить дальше.
- Ты сам сказал - Барахиру он обязан жизнью; он обещал помочь ему или его потомку, что ж - Берен воспользовался и потребовал. Ты можешь не верить, но это так: Финдарато в самом деле готов был... не скажу - погубить, но жестоко рисковать городом и уж точно разрушить его тайну.
Он помолчал.
- Захват власти... Нельо, неужели же мы брали власть силой? Может быть, злыми чарами одурманили эльдар Нарготронда? Нет. Но после ухода Финдарато нарготрондцы, что естественно, стали больше доверять нам и прислушиваться к нашему мнению. Кто гооврит о захвате власти? Те, кто теперь жаждет собственную вину свалить на нас? - в голосе прозвучал гнев. - Теперь они жалеют, что отвернулись от своего короля, забыв, почему это сделали, и нашли виноватых - нас! Мы же сыновья Феанаро!
Голос звенел гневом, но Курво овладел собой и успокоился. Усмехнулся горько.
- Как видно, проще оправдывать себя абсурдом, чем посмотреть справедливо. Что ж, я продолжу... На охоте мы встретили эту синдэ, она попросила помощи. Мы пригласили её в Нарготронд - передохнуть, прийти в себя; она рассказала, что бежала из Дориата - Эльвэ запер её в темнице. И что нам оставалось делать? Она явно была одержима этим смертным и рвалась сама идти к Морготу в пасть - она считала, что он в плену, хотя мы даже не знали точно, где. Мы ждали информации разведки - верно ли, что в плену, где именно... а ей будто бы было всё равно, лишь бы идти вперёд и вперёд.
Курво глянул на брата.
- Турко... Полюбил её, когда увидел, - как-то печально проговорил он. - Это правда. И потому не мог отпустить её в руки врагов. Нам стало не всё равно, что она будет делать.
Тон Майтимо резко изменился. Так что он хочет? Найти оправдание Финроду или братьям? Ладно, неважно. Неважно. Но в сочетании со словами Куруфинвэ... Тьелкормо все же ощущал, как в груди разгорается гнев и злость - в отличие от брата, он не умел так хорошо контролировать себя. Тьелкормо поднял подбородок и выпрямился в кресле.
Резкие слова все же сорвались:
- Признаюсь, стала понятнее позиция Финдарато, - усмехнулся он, - но война требует осмотрительности - а не похода на верную гибель.
Он сжал губы, не собираясь говорить дальше.
- Я слишком хорошо знаю... -Майтимо запнулся и поправился: - знал Финдарато. Он никогда не стал бы ничего делать, не будучи уверен в том, что поступает правильно.
Он всё время пытался понять, что не так в гладких рассуждениях брата. Почему ему претит эта непоколебимая уверенность с своей правоте. Или - умение повернуть всё так, как было выгодно говорившему? Курво был красноречив - в отца. Только отец всегда говорил искренне, что бы ни говорил. Он мог страшно ошибаться, мог быть несправедлив и жесток, но он не умел лицемерить и выворачивать смысл слов наизнанку ради своей выгоды.
- Нет, Курво, думаю, что не одурманили. Но именно ваши слова заставили эльдар Нарготронда отвернуться от своего короля. Я не понимаю их, я удивляюсь тому, как легко они забыли свои клятвы и присяги, но речь сейчас не о них. Ты никогда не думал о том, имеешь ли ты право сеять смуту там, где вам дали кров и помощь в час нужды? Ты ничем не помог Финдарато, ты отпустил его туда, откуда он просто не мог вернуться. И, скажи, почему после всего этого вы с Турко не покинули город, жителей которого вы презираете, как я понял, почему остались и начали если не править там, то устанавливать свои порядки? Ведь Финрод оставил наместником брата, а не вас.
Майтимо ненадолго замолчал, справляясь с гневом, которому сейчас не желал давать волю, а затем спросил:
- И как так вышло, что народ, который, по твоим словам, прислушивался к вам, вдруг увидел вашу вину? В какой момент вы утратили доверие тех, на кого имели такое влияние?
Он обернулся на реплику Турко.
- Стала понятнее? Что ты хочешь сказать, брат?
Рассказ о Лутиэн Майтимо выслушал спокойно, не перебивая, опять помолчал немного, хмурясь.
- Я понимаю ваши мысли и чувства. Понимаю, что вы не желали зла принцессе. Но не могу не спросить: знал ли Ородрэт о том, что она пришла в город? И если нет, то почему вы не отвели ее к тому, кто является наместником короля и к тому же ее родичем? И... самое мне непонятное... верны ли слухи о том, что ты, Тьелкормо, хотел сделать ее своей женой, хотя знал, что она любит другого?
Куруфин наклонил голову.
- Допускаю, он считал себя правым, но это лишь его мнение, брат. Полагаю, мы все стремимся поступать так, как считаем правильным, это естественно.
Гнев Нельо пока ещё скользил мимо него.
- Брат мой, но как могли наши слова "заставить" кого-то? Разве мы солгали в чём-то? Разве не сказали всего лишь простую истину? Так не наши слова причиной случившему, а правда: правда о том, что не так давно Моринготто одержал верх над всеми силами нолдор, правда, о том, что он и сейчас силён, о том, что выход воинства Нарготронда сейчас, когда устье Сириона в руках врага, неминуемо развеет тайну города? Возможно, я ошибся в оценке сил. Возможно. Но мне никто не возразил, а я всё же полагаю себя достаточно опытным командующим, чтобы судить. И я не считаю, будто мы "сеяли смуту" - напротив, мы стремились защитить город, народ, что дал нам помощь! - Курво позволил голосу чуть подняться, потом успокоился. - Нет, брат, в то время я не видел повода для презрения. Он появился позже, когда нарготрондцы так легко и быстро забыли о собственных своих решениях. А тогда - мы остались, потому что были нужны. Городу. Народу.
Услышав голос брата, Куруфин бросил на него взгляд.
- Прости, Турко... я понимаю, для тебя этот разговор тяжёл, - он расцепил наконец ладони, чуть шевельнул правой - "молчи".
И снова обернулся к старшему.
- Позволь я расскажу по порядку. Разумеется, Рэсто знал о том, что девушка в городе, и он так же, как мы, тревожился за неё.
Курво скривил губы.
- Да, верны. Турко хотел бы назвать её женой... Верны до определённой степени - Турко и пальцем к ней не притронулся против её воли. За кого ты принимаешь нас, брат?! - вот теперь в голосе прозвучали возмущение и оскорблённое достоинство.
Пока они ехали, Тьелкормо казалось, что ему всё равно, а теперь диалог братьев заставлял все случившееся вновь вставать перед глазами, и эмоции ничуть не стали меньше... Но нет. Пусть Курво говорит так, будто он, Турко, в своей "несчастной любви" достоен жалости. Вовсе нет. Он просто выучит этот урок и обратит к силе. Гнев горит долго.
Знак Куруфинвэ Тьелкормо понял, но на такой прямой вопрос не ответить было бы странно, так что Туркафинвэ все же отозвался:
- Его желание поступить так, как кажется правильным, несмотря на некие разумные доводы, - усмехнулся Охотник и, резко поднявшись в кресле, отошёл к окну. Они не на допросе и, будучи физически отделенным от разговора, будет легче удержаться от соблазна высказать Майтимо все, что на уме.
И на оскорбительный вопрос старшего брата сложил на груди руки, отказываясь даже отвечать на такое возмутительное предположение. Недалёкое от правды, но это детали; кроме того, в любовь королевны к смертному Тьелкормо не верил.
- ЕГО мнение в ЕГО городе, Курво, - чуть более резко, чем хотел, ответил Майтимо. - Полагаю, ты тоже считал себя правым, но должен был проявить большее уважение к королю. И к родичу.
Это всегда было у Пятого - он прав, остальные по мере согласия с его точкой зрения. Тоже - в отца, недаром Атаринке. Только бывают ситуации, в которых всё же стоит оглянуться по сторонам. Майтимо сделал это вывод уже давно, брат его делать, похоже, не собирался вовсе.
Хотя сейчас дело было даже не в этом... В логике Курво, практически безупречной, была какая-то чревоточина, но нащупать ее не выходило. Это злило, хотя пока и не до такой степени, чтобы выйти из себя.
- Выходит так: пока нарготрондцы были на твоей стороне, ты презирать их не спешил. Когда же их мнение изменилось, появился и повод для презрения. Курво, ты мой брат и я люблю тебя, но но не могу отделаться от мысли, что ты искал и находил для себя выгоду в том, как всё сложилось. И ты так и не ответил мне: почему так случилось? Почему мнения изменились и не в вашу пользу? Не на пустом же месте это произошло.
Майтимо пристально смотрел на брата. Тот выглядел спокойным и уверенным. Слишком спокойным? Словно... заранее знал, что скажет, продумал аргументы и перебрал все возможные возражения.
- Вы были нужны городу. Это Артарэсто попросил вас остаться и помочь?
Королем ведь фактически стал он.
- А.- на ответ Турко старший феанарион отреагировал лишь короткой репликой.
Мол, я тебя понял, спасибо.
- И это с его согласия ее, как говорят, держали взаперти, пока она не убежала с помощью Хуана?- Майтимо чуть прищурился.
Лжи - откровенной лжи - не было. Но не было и полной правды.
- Я не сомневаюсь, что вы не собирались применять насилие, я даже мысли такой не допускаю. Но на что вы рассчитывали, зная, что сердце принцессы отдано другому? Уговорить ее? Очаровать? Я не понимаю, братья, объясните мне. На что вы рассчитывали?
В голосе Майтимо зазвенела сталь.
Куруфин склонил голову, проявляя уважение.
- Брат мой, поверь - за все годы у Финдарато не было повода жаловаться на нас. Не было и тогда, и не на нас был обращён его гнев, а на своих же подданных, к которым мы всё же не относились.
Он сжал губы.
- Старший, твои слова звучат оскорбительно; я понимаю, ты расстроен, но всё же мне казалось, что я заслуживаю долю твоего уважения, чтобы ты по меньшей мере слушал меня и учитывал мои слова, а не свои домыслы. Нет, повод появился не с изменением мнения, а от того, что менялось оно флюгером, а я подобных личностей не уважаю. Я не уважаю тех, кто сегодня поддерживает одних, а завтра других, кто сегодня винит во всём тех, кого вчера сам послушал. Я всю жизнь принимал решения сам, и отвечал за них - тоже сам, и презираю тех, кто не умеет отвечать за свои решения.
Скривился и махнул рукой.
- Расскажу. Всё просто, брат мой: они услышали, что, оказывается, Финдарато был в плену и погиб. И, разумеется, сочли виноватыми в своём решении не себя - это слишком трудно, а нас - кого-то же нужно было обвинить, раз они снова изменили мнение. Вот зща что я презираю их.
Куруфин вскинул голову и твёрдо посмотрел в лицо старшему.
- Да, - спокойно подтвердил он. - Держали. И я снова поступил бы так же, потому что она потеряла голову, брат. Даже её собственный отец считает так. И потому что лично я - не способен хладнокровно отпустить в лапы Моринготто девушку, доверившуюся мне. Уж прости, но если я принимаю на себя ответственность - то принимаю. Я был неправ, недооценил её силы, скажешь ты? Так не её, а Хуана. Это он победил Гортхаура, и то лишь потому, что тёмному хватило ума выйти на поединок.
Он помолчал.
- На то, что после гибели этой смертной твари чары спадут, и она одумается. Вот на что. На здравый смысл женщины... нелепо, разумеется. Да и... Нельо, ты никогда не любил - ты счастлив, - усмехнулся горько. - Когда любишь - просто... надеешься. На взаимность. Хоть это и может выглядеть смешно.
- Меня не было там, Курво. Я не знаю, как и что говорил Финдарато, на кого он гневался. Но если вы не относитесь к его подданным, может быть, вам стоило помолчать на совете? И, если вы считали себя его родичами и друзьями, может быть, лучше было бы наедине высказать ему свое мнение?
Майтимо видел, что брат оскорблен. Но он и не собирался быть мягким.
- Заслуживаешь. Ты мой брат и я искренне люблю тебя и уважаю. Вас обоих. И вы отлично это знаете. Но тем больнее сознавать, что мои родные братья имеют прямое отношение к гибели моего друга и тоже брата. И речь сейчас идет не о каких-то там эльфах, мне дела нет до того, как часто они меняют свое мнение. Я говорю о вас, потому что до вас мне дело есть.
Он закусил губу, заставляя себя не думать о погибшем кузене. Не время. Не сейчас. Горе и боль не должны застить глаза, тут Курво прав.
- Почему же они сочли виновными вас, toronya? Они же как-то это аргументировали, я полагаю? Просто так всё не меняется. И что... Артарэсто ты тоже причисляешь к остальным, он тоже поменял мнение?
Братья почему-то упорно избегали разговоров о новом короле Нарготронда. Это казалось странным.
- То есть ты считаешь себя вправе решать за нее что она чувствует? Потеряла голову, говоришь? И вот так, потеряв ее, спасла своего любимого от Тху? Пусть даже это сделал Хуан, хотя пленники Тол-ин-Гаурхот говорят несколько иначе. Мне кажется, вы действительно недооцениваете эту девушку. А что касается ее отца.... - Майтимо презрительно усмехнулся, - его мудрость вызывает у меня сильные сомнения.
Он поднял брови и усмехнулся снова.
- Какие чары, Курво? Ты считаешь, что Берен наложил чары на дочь Мелиан? Да, я никогда не любил, но знаю, что женщина, которая любит другого... не ответит взаимностью. И неволить ее не просто глупо, но и подло.
Курво наклонил голову к плечу, обдумывая ответ.
- Мы вошли в совет Нарготронда по его приглашению, - возразил он, - и не раз помогали делом и словом. Таково было намерение и на сей раз. Побеседуй с нами Финдарато до совета - я высказался бы откровенно и помог отыскать более разумное решение... Да, брат мой: я помню, чем мы ему обязаны, и, поверь, я не задумываясь отдал бы свою жизнь, чтобы спасти его - но я не видел способа сделать это. Ради него и ради тебя я бы даже согласился искать некий компромисс в вопросе клятвы. Но ситуация лишила нас такой возможности...
Он вдохнул воздуха.
- Нельо, я сижу и оправдываюсь сейчас перед тобой лишь потому, что ты - мой старший брат, и тебя всё это коснулось лично. Иначе я бы сказал тебе то же, что и нарготрондцам: мне плевать, что вы думаете. Нет... Артарэсто по крайней мере запретил причинять нам вред, но и ему не хватило сил идти против малоуправляемой толпы, готовой растерзать тех, кому вчера кричала "слава". Я не виню его - он... очень сдал после гибели жены и потери Тол-Сириона. Нет, Нельо, аргументов не было. "Это вы вынудили нас, обманули и запутали". Что угодно, лишь бы снять вину с _себя_.
Курво горячился, чувствовалось, что ему тяжело говорить о произошедшем. Но он старался сдерживаться.
- Да, считаю. Потому что я видел одержимую, брат. Эльда в порыве способен на многое, но такой порыв ведёт к гибели...
Он скривил губы.
- Признаю - я её недооценил. Но лучше уж так, чем отпустить и знать, что виновен в гибели женщины; я не боюсь лить кровь, когда нужно, но без нужды не стану брать на себя чужую гибель. Что до этого смертного выродка... я многое допускаю, поверь. И ни одной хорошей мысли у меня нет. Но в любом случае - он не Финдарато. И его - именно его - я виню и в покушении на достояние нашего Рода, и в гибели Финдарато, которой он потребовал ради своей любви.
И вскинул голову.
- Да неужели? Подло, говоришь ты? Что ж, раз начались такие речи - я умолкаю, брат. Ты уже осудил и вынес приговор - ну что ж, твоё право, ты старший, а я младший. Но более объяснять нет смысла, - Куруфин встал и скрестил руки на груди.
Если начались оценки прежде, чем брат понял всю картину - довольно обсуждать.
Пока что Тьелкормо не стал нагнетать и подходить к младшему, показывая, кто тут и за кого. И так понятно. С Куруфинвэ они слишком давно вместе, вместе пойдут и до конца.
И хорошо бы у Нельяфинвэ хватило такта не спрашивать про Тьелпе. От Хуана давно можно было ждать предательства - не зря он валарской крови. А Тьелпе был своим, он был родичем. Для Куруфинвэ - сыном.
- Очень много "бы", брат мой.
Майтимо покачал головой. Атаринке снова поворачивал все так, как ему было выгодно.
- Если вы жили в его городе и говорили в совете, значит он доверял вам. Но... впрочем, я и правда там не был, я даже спорить не могу, не имея аргументов.
Спокойствие Куруфинвэ давало трещину - это было заметно. Но даже в ярости он был способен находить нужные слова. Как ходы в игре в башни.
- Ты не совсем меня понял, Курво. Я спросил, что именно произошло, почему вдруг нарготрондцы ополчились на вас. Почему, как ты только что сказал, Артарэсто пришлось запрещать причинять вам вред? За что?
По словам брата выходило, что это произошло фактически на ровном месте. Но так не бывает. И... Майтимо только сейчас понял, что рядом с братом нет сына. Но почему-то не стал спрашивать. Может быть, потом, позже.
- Мне кажется, события, последовавшие дальше, показали, что она не одержима. И ты ошибся.
Губы Майтимо сжались.
- На достояние нашего Рода покусился прежде всего Эльвэ. Но да, Берен не имеет права на камень. Но тем не менее Финдарато взялся ему помочь, хоть и знал это. Я не верю, что человек желал ему смерти, Курво. Ты уверен, что сумел отнестись к нему объективно, а не через пелену ненависти?
На вызов Майтимо ответил холодным взглядом. Внутри всё кипело от гнева, но он умел себя сдерживать.
- Да. Говорю. Курво, я твой брат, но это не значит, что я должен одобрять каждый твой поступок. И не говорить тебе, что я думаю. И дело тут не в старшинстве. И не приговор это...
Он тоже встал и с досадой прошелся по комнате.
- Просто... я хочу достучаться до тебя, брат!
Майтимо взглянул на Турко.
- До вас обоих.
Отредактировано Куруфинвэ (2016-08-07 22:30:10)
Куруфин наклонил голову, соглашаясь со словами брата.
- Я ответил тебе: потому что вернулись те, кто спасся из Тол-ин-Гаурхота, и рассказали, что Финдарато погиб. Видимо, в нарготрондцах проснулась совесть, выразившаяся вот так вот, - он усмехнулся. - Тебе странно? поверь, мне тоже.
Помолчал.
- Да, Эльвэ. Но и Берен тоже. Финдарато некуда было деваться - он был обязан и возвращал свой долг; попался в ловушку совести, - в голосе снова прозвучала горечь. - Может быть, этот смертный и не желал ему смерти - ему просто было наплевать. Ему нужен наш Сильмарилл и эта дева, а остальное - да гори оно огнём!
Но потом Куруфин замолчал, просто слушая старшего. Пожал плечами.
- Если ты полагаешь, что знаешь достаточно, чтобы одобрять или не одобрять, то я умолкаю и не скажу более ничего. А если ещё недостаточно - то не спеши с суждениями.
- И я убью его, если только встречу, - вырвалось - почти неслышно. Нет, жива ненависть, жива.
Вот и хорошо.
На взгляд Нельяфинвэ только вскинул голову.
- Но в таком случае они должны были винить и вас, и себя. Не понимаю, как это целый народ оказался настолько слеп и несправедлив.
Предложенная братом версия еще больше не укладывалась ни во что, чем то, что он говорил ранее. Где-то внутри нее пряталась чревоточина, как в спелом и красивом на вид яблоке. Слишком спелом и слишком красивом. Атаринке говорил как по-писаному, но...
И почему с ними нет Тьелпэ?
- Нам сильмарилл нужен был Тинголу. - тяжело сказал Майтимо. - Впрочем, сейчас он всё равно там же, где и был.
Он вновь прошелся по комнате. Остановился перед братом, посмотрел ему в глаза:
- Курво... -на этот раз его голос звучал почти спокойно, а в глазах не было гнева. Скорее усталость и желание понять, - Из твоих слов... не знаю, слышишь ли ты их со стороны... следует, что в этой истории все, кроме вас двоих, оказались или подлецами или безнадежными дураками. Я не знаю лично каждого из подданных Финдарато, но знаю его самого. Он не был дураком. И слепцом тоже не был. То, что я слышал о сыне Барахира, ясно говорит о том, что он не подлец. Чего я не понимаю, брат? Почему не могу уложить в голове услышанное так, чтобы все встало на свои места?
Эти двое были ему братьями. Близкими, родными эльфами, какие бы разногласия между ними не возникали. И он не хотел,чтобы между ними легло непонимание. Не хотел терять их.
- Хорошо. Продолжай. Я не буду спешить.
Тихие слова Турко всё же были не настолько тихими, чтобы не услышать. Майтимо повернулся к нему:
- Турко. Я понимаю твою боль. Но прошу тебя оставить подобные мысли.
Было что-то еще. Явно - было. Еще не успели рассказать или решили скрыть?
Вы здесь » Песочница » Игровой раздел » 466. Крепче и крепче в сердце холодном ненависть