Тьелкормо усмехнулся зло.
- Оставлю. Конечно, брат, - негромко, чуть с покорностью, в которой слышалась тень усмешки. Скорее над судьбой, чем над Майтимо.
Все равно  участь смертного  - только гибель.

То ли его гнев подействовал, - впрочем, вряд ли, - то ли Курво понял, что его поза может быть истолкована не так, как ему бы хотелось, может быть из каки-то еще соображений, но брат дал понять, что готов продолжить разговор.
- Хорошо. Я постараюсь не судить до срока. Пойми меня и ты, брат... мне больно и обидно, что всё так вышло. Ты знаешь, как я относился к Финдарато и чем ему обязан.
И еще... очень тяжело было сознавать, что братья, которых он любил, зная все их недостатки, оказались способны на подобное. Для него одна история с Лутиэн была... немыслимой.
- Тогда... ответь мне на мой вопрос, брат. Я могу повторить его, если хочешь.
Турко молчал. И его взгляд, и сама поза, и то, как он его чувствовал, всё это очень не нравилось Майтимо. Пожалуй, беспокойство за Охотника было сейчас сильней, чем гнев. И не спросишь, сейчас точно нет.

Тьелкормо поднял голову и посмотрел на старшего брата:
- Мы разделяем твою скорбь, Нельо. Но скажи, как мы должны были, на твой взгляд, поступить? Запереть Артафиндэ? Пойти за ним?

- У всех, кроме вас...
Майтимо вдруг почувствовал себя страшно усталым. Спор был бесполезен, потому что все его попытки понят хотя бы что-то разбивались о непоколебимую уверенность Курво в собственной правоте. И, что уж там, о его логику. Но, по твёрдому мнению старшего феанариона, была логика разума, и была логика сердца. Первая без второй вела - не всегда, но очень часто, - к не самым лучшим последствиям. Вторая без первой, впрочем, тоже...
- Я полагаю, что вас следовало высказать Финдарато свои соображения лично и наедине. Но ты со мной не согласен, Курво. И вряд ли мне удастся тебя убедить. Да смысла уже нет, потому что... никого не вернешь и время не повернется вспять.
Он помолчал, глядя на пляшущий в камине огонь.
- Я хочу задать еще один вопрос... вы сами, по своей воле, покинули город? И... Курво... твой сын... он приедет позже? С ним всё хорошо?
Вопрос Охотника заставил Майтимо вздрогнуть и резко обернуться к брату.
- Что ты хочешь услышать в ответ, брат? "Да, считаю"? И разом избавиться от чувство вины и всех прочих неловких и неприятных чувств, сочтя себя оскорбленным? Прости, но мне кажется, что так оно и есть, именно это тебе и нужно. Но я не отвечу так. В гибели Артафиндэ виновен Тху. А вы... я так и не понял, что руководило вами. И что руководит сейчас.

Тьелкормо усилием заставил себя не посмотреть немедленно на Куруфинвэ. Зря Нельяфинвэ спросил...
Туркафинвэ помнил и сцену в Нарготронде и то, каким брат сделался тогда (и вряд ли это вызывало что-то, кроме злости) 
И улыбка. Конечно же, Куруфинвэ улыбается.
Тьелпе.  Предатель. Как ты мог.
Тьелкормо резко выдохнул, бросил предостерегающий взгляд на Нельо. 
Тьелкормо Тьелко слышал обращенные к нему слова и, если бы не Курво, ответ был бы другим.
- Клятва!.. - Тьелкормо резко шагнул вперёд.

- Нечему гореть...- медленно повторил Майтимо.
Нет. Это был не так. Для него не так. Нелепость, но сейчас он даже позавидовал брату. Не страшно терять, когда терять уже нечего. Когда в душе всё перегорело. А он... слишком живой для Клятвы. Пока еще живой. Пройдет еще немного времени, и это изменится. От этой жутковатой мысли захотелось завыть волком. Он отошел к окну, бездумно глядя, как по крепостной стене ходят дозорные, как по небу плывут крупные, пухлые облака, как ветер полощет стяг на воротами...
Долг. Клятва. Завет отца. И ничего больше. Не свернуть, не уйти... судьба. Бороться бесполезно. Как тогда - на Тангородрим. Как ни дергайся, не освободишься, только больней будет.
Повернулся обратно, к братьям. Сказал спокойным, бесцветным голосом:
- Вы, должно быть, хотите отдохнуть с дороги. Ваши комнаты уже готовы.

Вот так.
Тьелкормо простился столь же почтительно и вышел с братом.
- Что ты хотел добиться? - спросил, когда уже отошли от комнаты, где беседовали со старшим.

Взгляд потяжелел.
- Нет. Он другой.
Тьелкормо шёл рядом, как всегда.
- Останемся здесь.