Письмо передали пограничникам Нарготронда - дальше гонца не пустили. Может, и письмо бы не взяли, но печать Фингона сделала своё дело.
Ородрэт, вскрыв послание, долго смотрел на скупые строки. Первым порывом было отказаться от любых встреч с Маэдросом, но Ородрэт не слушался первых порывов, предпочитая всё обдумать. А он понимал, что в этом письме и желании встретиться много смыслов. Присутствие Фингона усложняло всё, но и упрощало решение: рвать отношения с королём, да и с кузеном - Ородрэт готов не был.
Так что он, помедлив пару дней, ответил согласием встретиться у Амон-Руд - это были ещё подконтрольные Нарготронду земли, но у самых рубежей - через десять дней, в день полной луны.

Ородрэт приехал с небольшой свитой; стояло август, и это было даже приятно - выехать далеко из города. Были бы, если бы не все заботы.

Ородрэт, увидев, что гости прибыли раньше, спешился и тоже пошёл навстречу пешком, сделав знак своему отряду остановиться и располагаться. Снова вспомнился Митрим, переговоры на берегу, облегчение от примирения... Тогда они поверили полуродичам. Финдарато не просто поверил, но раскрыл навстречу сердце, он искренне привязался к кузенам - и чем отплатили ему?!
"Как Финдекано не боится?"
Он отогнал эту мысль - недостойную, наверное.

- Фингон, - остановившись в паре шагов от кузенов, Ородрэт поклонился, отдавая дань уважения. Выпрямился, бросил короткий взгляд на Феаноринга. - Маэдрос. Ты хотел встречи - я здесь.

- Надеюсь на это, - безразличным тоном ответил Ородрэт. Он внимательно рассматривал Маэдроса: с чем тот приехал? Чего хочет?
Вопрос заставил его нахмуриться.
- Да. Слышал.
О том, что Феанор жив, что адан и королевна спасли его и вернули свободу. На добро или на горе - кто знает теперь.
Ородрэт рад не был, но всё же плена не желал даже дяде.
Надо было что-то сказать, наверное, но не выходило; это было... несправедливо. Слишком много чудес для рода Феанора, и ни одного - остальным. Финрода не спасли никакие чудеса и никакая помощь.

Фингон в разговор не вмешивался, стоя чуть позади - он знал, что пока говорить должен Маэдрос.

Ородрэт слушал кузена молча, не прерывая и не отводя глаз. Было... горько. Очень горько. Особенно от того, что толку в этих извинениях уже не было, ничего не исправить, никого не вернуть, и погибшим поможет уже только Судия.
Может, слова Маэдроса и были искренними, но если бы не "другая причина" - какой бы она ни была - Маэдрос бы их не произнёс. А потому легче от извинений не стало, только тяжелее на душе. Ородрэт качнул головой.
- Оставим это... - сказать "уезжай" хотелось, но не ради этого он согласился на встречу. - Если ты просил встречи не для этого, то переходи к делу, пожалуйста.

Ородрэт нахмурился, глядя на кузена. Фингон подошёл ближе - начавшийся разговор касался уже и его.
- Вот как.
Ородрэт снова замолчал. Значит, хотят новую войну; нетрудно понять, что послужило причиной.
- Почему ты полагаешь, что этот шанс есть, что есть он именно сейчас? - поинтересовался Ородрэт. У него были догадки на этот счёт, но он предпочёл услышать ответ. - Фингон, как я понимаю, ты поддерживаешь эту идею.
Тот кивнул.
- Да, кузен, поддерживаю.
- И вам нужны дружины Нарготронда, - Ородрэт усмехнулся горько. - Маэдрос, твои братья очень долго и убедительно говорили о том, что война с Морготом самоубийственна, опасна и навлечёт на Нарготронд раскрытие и поражение. Хочешь попробовать пойти и убедить их в обратном?

Ородрэт кивнул. Маэдрос, как он и думал, сказал далеко не всё; сам он полагал, что за стремлением в бой стоит Феанор - и, вероятно, жажда заполучить Камни. Но правоты Маэдроса это не уменьшало - сейчас было хорошее время для нападения, лучшего у них не будет.
Хмурый взгляд он выдержал спокойно; можно было ответить... по-разному. Но Ородрэту отчего-то не хотелось отвечать резко, и он проговорил неожиданно искренне и спокойно:
- Я не хочу войны и не верю в военную победу. Но, может быть, гибель в бою - это совсем не худшее будущее для всех нас.
Фингон хотел было возразить, но промолчал. Ородрэт невесело улыбнулся ему.
- Так-то. Я не верю и в то, что мы сумеем преодолеть всё то, что может изрядно подточить любой союз... Да, Маэдрос, я не шутя сказал о том, что нарготрондцев придётся убеждать. Извинился ты передо мной или нет, принял я это или нет - даже не так важно; тебе нужно желание народа сражаться, и сражаться в одном строю с вами. Мне кажется, это стоит делать не мне одному.

- И это правда, - согласился Ородрэт. - Я не так наивен, чтобы надеяться, будто Нарготронд будет стоять вечно. Но я должен беречь и защищать этот город. Мой город.
Теперь уже - его.
Только что сбережёт вернее - тайна и тишина или битва и отвага? Им, испугавшимся - не лучше ли обрести смелость вновь?
А если новое поражение, новые смерти, новый ужас?
Сердце сжалось от страха при одном воспоминании о том, как было - тогда, в Минас-Тирит. Такого боя, ещё одного, он и сам не выдержит.
- Ну что ж. Раз ты готов - попробуем, - Ородрэт медленно кивнул. - Бежать от войны я не хочу и не стану. Я позволю тебе войти в Нарготронд - это достаточно скажет моему народу о том, что я думаю о грядущем.

Это Ородрэт понимал, и поспорить не мог. Но понимал и то, что, ввязавшись в безнадёжную войну, скорее всего потеряет город.
Финдарато любил Нарготронд, и его нельзя было так легко отдать врагу, а месть Ородрэта никогда не прельщала. Но и Финдарато понимал, что нельзя отсиживаться в норе, это неправильно.
Ородрэт чуть качнул головой, но не ответил.
- Ты готов ехать сейчас? - он перевёл взгляд на Финдекано, явно выдохнувшего с облегчением, и наклонил голову. - Позволишь пригласить тебя? - сейчас, когда Ородрэт говорил мягко, он на мгновение показался собой-прежним. - Я буду рад твоему приезду, и Нарготронд будет рад.

Ородрэт помолчал снова, обдумывая. Он не был склонен к поспешным решениям.
- Пусть едут, - кивнул он. - Если ты ручаешься за их благоразумие.
Не хватало ещё лишних, ненужных конфликтов в Нарготронде.
Фингону он улыбнулся и коснулся его плеча, точно извиняясь за такой приём и за ту сцену, свидетелем которой ему пришлось стать.
- Я буду рад показать тебе город. И вообще рад нашей встрече.
Ородрэт дождался, пока подведут коней, и сам взлетел в седло.

До Нарготронда доехали уже затемно, и гостей сразу проводили в их покои.

Заснуть Маэдросу и не дали бы; спустя час после приезда в дверь раздался осторожный стук.
На пороге обнаружился Келебримбор - строгий, хмурый, непривычно мрачный и сейчас напоминавший отца как никогда прежде, одетый в чёрное, без намёка на украшения.
- Лорд Маэдрос? - он остановился на пороге. - Я не потревожил тебя?
Кажется, потревожил, а точнее, вломился без зова, но такие детали редко волновали Тьелпе.
- Я могу задать тебе один вопрос?

Келебримбор аккуратно прикрыл за собой дверь, вошёл и подошёл ближе к кровати. Поколебался, потом придвинул стул и сел.
- Я получил письмо... как я понимаю, в нём правда, - он говорил отрывисто, напряжённо. - От короля... от деда.
Трудно было думать о нём иначе, чем как о короле.
- Он пишет, что жив, вернулся и хочет видеть меня. Что он жив - это правда, это все говорят, но... говорят, что он бежал и... - Келебримбор подбирал слова, - что его спасли те двое. Это правда?

Келебримбор медленно кивнул.
- Значит, правда.
Представить себе это было сложно. Так невероятно звучало - дед не погиб, а оказался в плену, и вот - был спасён, вот так вот...
Келебримбор снова подумал о том, как воспринял все эти новости отец, но заговаривать о нём не собирался.
- Спасибо за ответ, лорд Маэдрос. Но он в самом деле хочет этого? - поверить было трудно. Дед, для которого род был священен? И хочет видеть предателя?

- Это верно, - Келебримбор расслабился было, но снова нахмурился:
- Что у него за дело ко мне?
Мысль о том, что дед хотел его видеть, просто чтобы увидеть, казалась странной. А вот что Феанору что-то нужно - другой разговор, только что?
Ородрэт возражать вряд ли станет, так что поехать можно. Но нужно ли? Там отец, дядя...
О, и ещё вот это.
Келебримбор пожал плечами.
- Раньше было раньше.
Тогда он был членом семьи, а теперь порвал с родом Феанора, снял свой герб и был проклят отцом. Вряд ли отношения с остальными останутся тёплыми.

- Он мне написал. Примерно три фразы: я жив, я на Химринге, приезжай. Это всё.
Келебримбор нахмурился. Да, это было письмо Пламенного, но так хотелось понять больше!
Он вскинул голову. Да плевать... Маэдрос, может, и уважает, а он сам себя - не слишком-то! И обсуждать всё случившееся было невыносимо.
Хотя отчаянно хотелось. Но это было невозможно.
- Видишь ли, лорд Маэдрос, таковым считаю себя я сам, - жёстко отрезал Келебримбор. - Я ни в чём не раскаиваюсь, но я более не часть Первого Дома нолдор.
Но следующие слова заставили сбросить маску, за которой он прятался. Келебримбор наклонился вперёд, жадно вглядываясь в лицо родича.
- Так это неправда - то, что о них говорят?! Отец... он сожалеет? Он передумал?