Жизнь в Твердыне становилась всё более невыносимой, а "военное положение", по мнению Тхуринэйтель, имело шансы обернуться "катастрофическим". О нет, она знала о планах Учителя, и догадывалась, что ещё больше - НЕ знает, но уверенности в завтрашнем дне это не прибавляло. Вернее, в завтрашнем-то она была уверена, но вот через год... через два...
Однако, разумеется, нельзя было подать виду, что не веришь в победу, что чем-то озабочена, что всё не прекрасно, что ты не полна сил.
Чуть насвистывая, Тхуринэйтель спустилась в самые нелюбимые ею этажи Твердыни - в грязные и тёмные этажи темниц. Там последнее время было пустынно - всех пленников загнали на рудники или скормили подраставшим тварям; но именно туда орки волокли новую добычу.
Западных, если они и попадали в плен, использовать можно было только как корм волколакам. Безнадёжно. К счастью, это была не её зона ответственности, и Тхуринэйтель искала здесь не столько сведений, сколько шанса на интересную и эффективную игру. Пока шанса не выпало, но попыток Тхуринэйтель не оставляла, вот и сейчас прикидывала, есть ли вероятность найти среди добычи кого-то посговорчивее, с кем будет смысл общаться плотнее.
Она прошлась между парой десятков пленников, сверливших её холодными взглядами или же валявшихся без сознания, и остановилась у последнего. Эт-то ещё что такое...
Повезло.
Ну или не очень повезло. Это как посмотреть.
И как она справится...
- Где взяли? - Тхуринэйтель повернулась к оркам, выслушала подобострастный и сбивчивый доклад о том, как отряд попался и какие они все храбрецы, молодцы и умницы, коротко кивнула и указала пальцем на высокого рыжего воина, выглядевшего сильно помятым, но не покалеченным. Больше, чем был, по крайней мере.
- Этого - ко мне. Наверх.

Убедившись, что остроухий не вполне в сознании, Тхуринэйтель предпочла "довыбить" его, чтобы потерял сознание совсем. Так пленника было куда удобнее транспортировать, и парочка орков резво затащила его в покои майэ. После чего ушли - чтобы уже никогда не вернуться к своим сородичам. Тхуринэйтель умела убивать - быстро, чётко и безошибочно. А сейчас ей совсем не хотелось, чтобы по крепости пошёл слух "леди Мышь забрала себе рыжего однорукого пленника". Пусть уж лучше этот слух покоится в желудках ближайших волколаков в загоне.
А вот то, что "леди Мышь забрала себе пленника" - без подробностей! - это пусть знают, это нестрашно.
А орков никто не хватится, даже сейчас их никто не считал. По крайней мере, с такой точностью. Всё равно не уследить.
А если хватятся, она скажет, что они ей в кабинете натоптали.
Подстраховавшись, Тхури навела на пленника самые разные чары - от простых, менявших его облик (ну чтобы уж точно никто случайно не проболтался), до сложных, крепко удерживавших его в неподвижности.
Потом оставались пустяки - снять грязную одежду (этим занимались служанки, конечно же), унести её, переодеть в чистую рубаху, заодно осмотреть пленника на предмет серьёзных ран и обработать синяки. Ну и волосы вымыть, конечно же.
Нельзя же класть в чистую постель то, что валялось под кустом.
Так что ценного пленника уложили в комнатах самой Тхуринэйтель; здесь редко кто из "гостей" Твердыни бывал. Кровать была достаточно просторной и широкой, чтобы очень высокому нолдо было в ней удобно, воздуха из открытого окна проникало достаточно, света, в общем, маловато, но лампы под потолком восполняли недостаток. Тхуринэйтель уселась возле кровати, выгнав служанок, и стала ждать, когда "гость" очнётся.
Дождавшись этого момента, она заботливо поднесла к губам остроухого кружку с водой и приподняла ему голову, памятуя о заклятии.
- Говорить и пить ты можешь, а вот двигаться нет, - сообщила Тхуринэйтель. Она выглядела, как эльфийка, синдэ - в привычном своём и любимом облике девушки с серыми глазами и серебристыми волосами.

Судя по взгляду - вспомнил. И недобрым словом. Нет, вот что она ему плохого сделала?..
Тхуринэйтель быстро пробежалась по своим воспоминаниям. Вроде бы ничего лично ему - да и кому-то другому - дурного она не делала. Но "служила Морготу", конечно же.
- Я же предупреждала, - напомнила она, когда остроухий дёрнулся, вернее, попытался дёрнуться. - Мне много чего надо. Пить будешь?
Упрямство этого конкретного пленника она знала очень хорошо и не ожидала покладистости, разумеется.
- Не стоит отказываться. Как ты понимаешь, если бы я хотела вынудить тебя выпить что-то вредное, я бы это сделала. Это просто вода.

Тхуринэйтель вздохнула, отставила кружку и позволила остроухому снова лечь.
- Ну, прежде всего скажи, пожалуйста - если я сниму с тебя чары, ты будешь делать глупости или всё-таки не станешь прыгать на меня или в окно? Мне было бы удобнее говорить с более свободным собеседником, но я хочу именно говорить, а не устраивать бои или догонялки, так что если ты скажешь "нет", то будем беседовать так.
Помимо прочего, Тхуринэйтель вовсе не была уверена, что влёгкую скрутит Феаноринга один на один, а звать помощь ей было бы совсем не с руки. Конечно, он безоружен - но очень опытен и почти не ослаблен, неприятностей устроить может.
- Да, и прежде чем ты начнёшь принимать решения... полагаю, ты достаточно хорошо ориентируешься в Твердыне, чтобы понимать - ты не в темнице. Не на свободе, разумеется, но и не в камере. Учитель ничего не знает о том, что ты здесь. Пока не знает.

- Тогда лежи, - вздохнула Тхуринэйтель. Она сидела так, чтобы удобно видеть лицо остроухого, да и тому с подушки должно было быть неплохо видно её саму.
А он всё-таки начал пользоваться мыслительным процессом. Хорошо. Ну и правда, зачем ещё нужна голова, если шлема на ней нет, а пить в неё он не хочет? только думать...
- Разумеется, у меня есть на это определённые причины. Скажем так, я хочу предложить тебе... одну сделку. Если, выслушав, ты откажешься - мне придётся рассказать о тебе Учителю, конечно же. Мне бы этого не хотелось, ты же... потеряешь не то чтобы очень много, но и немало, полагаю. Конечно, ты рано или поздно снова получишь свободу, и скорее рано, чем поздно, но... - договаривать она не стала, сам может представить, сколько неприятных моментов произойдёт до этого.
- Я бы предпочла, чтобы ты согласился. Но прежде всего - задам вопрос: что именно ты знаешь о судьбе своих средних братьев?

- Мне-то ничего, но я озвучиваю все возможные последствия, - Тхуринэйтель усмехнулась и пожала плечами.
- Практически уверена. У нас об этом не слишком хотят думать, а вы знаете меньше, чем мы, но, в общем - да, я вижу немалую вероятность вашей победы.
Она помолчала, внимательно следя за произведённым эффектом.
- Да, вы так думаете. Я знаю. Их отряд наткнулся на орков, было много трупов с обеих сторон, но вот выживших у нас было больше. Орки глупы, но командиров отряда они взяли живыми. Так лорды Келегорм и Куруфин оказались в Твердыне... - Тхуринэйтель нахмурилась, считая, - да, вот уже почти сорок лет назад. В некотором смысле им повезло больше, чем тебе - мы сейчас не можем нерационально расходовать пленников, так что они оба в рудниках. Это не так страшно, как могло бы быть.
Говорила она спокойно; а догадаться, через что прошли братья-Феаноринги прежде, чем согласились работать, рыжий мог и сам.
- Так что они здесь. Живые. Вот о них, правда, знают все, но они на рудниках и давно не представляют для Учителя интереса - на их и твоё счастье.

Тхуринэйтель говорила без издёвки и без вызова - просто обрисовывала картину. И видела, что остроухий ей поверил, как бы ни бравировал.
- Могу, - согласилась она. - У Келегорма старый шрам от ятагана, вот здесь, под ребром. Думаю, с Браголлах. У Куруфина след от арбалетного болта на плече. Нет, я допрашивала их и вообще не имею к поимке и последующему практически никакого отношения. Лечила - это да, было дело, тогда и заметила; но занимался ими Учитель лично. Ты понимаешь.
Помолчала, прикидывая, что и как сказать. Готовься, не готовься - всё равно выходила импровизация.
- Ты же веришь мне, Маэдрос. Впрочем, если мы придём хотя бы к промежуточному соглашению, я, конечно, позволю тебе их увидеть в рудниках. А говорю я тебе это всё для того, чтобы ты понял: мне есть что тебе предложить, кроме твоей собственной жизни, которая тебя, естественно, не очень интересует. Если ты согласишься на моё предложение, вы уйдёте из крепости завтра же. Втроём.
Она откинула со лба упавшую прядь волос.
- А условие я поставлю очень простое - я уйду с вами. Я хочу, чтобы, когда мы доберёмся до вашего лагеря, ты устроил мне встречу с Крылатым. С Эонвэ.

Тхуринэйтель, поколебавшись, провела рукой над лежащим эльфом, снимая чары. Он явно заинтересован и никуда не денется. Хотелось бы верить.
- Мести, - спокойно отозвалась она. - Он ненавидит ваш род.
Только так и можно было объяснить действия Мелькора; он ломал, ломал с наслаждением, и такое наслаждение в последнее время он испытывал нечасто. Она знала.
А потом игрушка прискучила, появились более серьёзные проблемы - и остроухие были отправлены приносить практическую пользу. Впрочем, на взгляд Тхуринэйтель, в качестве личного громоотвода Учителя пользы от них было больше. Но озвучивать она не стала.
- Хочу, - совершенно искренне призналась Тхуринэйтель. - Но это я могу сделать гораздо более простыми способами. Я хочу встретиться с тем, кого вы зовёте Эонвэ, и сделать это максимально удобным и простым способом.
Да, спастись она могла - и это было запасным вариантом. Но её тянуло не в бега, не быть загнанной дичью, а выйти хоть с каплей достоинства...
Хотя было под всеми этими мыслями что-то ещё.
- А ты начал ставить условия, - Тхуринэйтель рассмеялась весело. - Да ты нахал, Маэдрос... Я и так предлагаю тебе куда больше, чем ты можешь дать мне. О разговоре и речи быть не может до того, как ты скажешь "да". Увидеть с галереи - это максимум, который я могу организовать.

- Ну конечно, - теперь в голосе прозвучала кошачья нотка. Никуда он не убежит, пока не дослушает.
Слова о мести Тхуринэйтель комментировать не стала - а зачем? Пусть ненавидит покрепче. Да и нечего ей было добавить, и не было смысла бередить эту рану сильнее.
- Мне нужна эта встреча, и довольно, - майэ пожала плечами. - Ты же не думаешь, что я надеюсь проникнуть к нему и развоплотить? Допустим даже смогла бы... а смысла? Нет, мне нужно просто поговорить с ним, но это уже наше дело. Мы знакомы очень давно... я ведь тоже из духов ветра.
Тхуринэйтель покачала головой.
- Я не хочу бежать и прятаться. Предпочитаю уйти к вам на своих условиях; именно об этом и будет наш разговор. А чтобы этот разговор состоялся, мне нужен проводник, мне нужно средство попасть именно к Эонвэ. Ни с кем другим я говорить не могу, да и не хочу. Вот, собственно, и всё.
В голосе прозвучала какая-то задавленная, но не скрытая до конца усталость, противоречившая улыбке и кокетливому взгляду.
- Если хочешь их увидеть, тебе придётся слушаться меня, - она встала, снова уверенная и собранная. - Вставай и пошли.
Эльф был в одной рубахе, хоть и длинной, но Тхуринэйтель это не смущало.
- Идти будешь рядом со мной, голову опустить, молчать, ни с кем не заговаривать, на орков не реагировать. Ты же не хочешь привлечь к себе лишнее внимание?

- А откуда мне знать, что по дороге, уже получив свободу, ты не убьёшь меня, да и всё? Откуда мне знать, что не солжёшь, выставив меня своей пленницей, в лагере? - Тхуринэйтель пожала плечами. - Я сказала тебе, что могла сказать. Дальше - решай.
Она усмехнулась.
- Может, и похоже, тебе видней, - не осталась в долгу Тхуринэйтель, - только не тебе судить мои отношения с Мелькором, да и меня - не тебе. Ты можешь принять сделку или отказаться, можешь нарушить слово или сдержать его, можешь пытаться убить меня - но судить меня у тебя права нет.
Предательство... От того Мелькора, которому она присягала - она не ушла бы. Но его давно нет, и пора было признать этот простой факт. То, что оставалось, верности уже не стоило, а находиться рядом с ним было пыткой.
Но сказать об этом остроухому? невозможно.
Может быть, Крылатому она сможет это открыть.
- Положим, пока именно что за горами, - не удержалась майэ, - но в целом ты прав - близка. А я могу помочь если не приблизить её, то облегчить. Как видишь, мне есть что предложить Эонвэ.
Информация.
Она пожала плечами.
- Наши желания совпадают. Так значит, ты понял меня? Будешь вести себя тихо и разумно? Тогда пошли.

- Думаю, что так, - согласилась Тхуринэйтель. - Но и я могу сказать о себе то же самое. Я люблю играть - но всегда играю честно. Однако у тебя нет оснований верить мне. Тебе нужно довериться. На самом деле именно поэтому я предлагаю много, а жду взамен мало.
Она покачала головой, усмехнулась.
- Никого - это не моё дело. Меня судить ты права не имеешь, это всё, что я сказала.
Тхуринэйтель пожала плечами и набросила на плечи тёплую накидку.
- Идём.
Странная, не странная...
Она обернулась от двери.
- Вы меня зовёте Тхурингветиль.

По коридорам Ангбанда Тхуринэйтель шла не спеша, но и не медля. Выбирала пустые, но не закоулки. Орки кланялись, а большинство вообще старалось скрыться в сторону; пару раз встреченные эльфы-рабы вжимались в стены - Тхуринэйтель их не замечала.
Запомнить извилистый путь было мало шансов.
Они вышли в одну из боковых дверей и оказались в каменной галерее над забоем. Здесь было не слишком светло, горели факелы, внизу орудовали кирками рабы; жуткое зрелище с непривычки. Тхуринэйтель шла по галерее, всматриваясь, пока не узнала орка-надсмотрщика, а потом уже рядом с ним - двух эльдар. Остановилась и положила руку на плечо Маэдросу.
- Смотри. Думаю, света тебе хватит.

Тхуринэйтель снова кивнула.
- Ну вот поэтому доверие - это практически единственное, что от тебя требуется. Сам ты из Твердыни, может, и выйдешь, но братьев не выведешь уж точно.
Она надеялась, что ему хватает ума это понимать.

В рудниках их не замечали. Эльфы работали, не покладая рук и явно спеша, орки с плетьми и дубинками расхаживали по забоям, следя, чтобы никто не отлынивал, не обманывал, не готовил чего-то дурного.
Маэдрос мог видеть спины братьев - согнутые, в лохмотьях; кирки взмывали и опускались монотонно и ровно. Тхуринэйтель, оценив напряжение спины, надеялась только, что орк не подойдёт "подбадривать" прямо сейчас. Хотя руку она, конечно, скинуть не дала и держала накрепко - не радии поддержки, а чтобы удержать.
- Они будут здесь ещё пять часов, потом - перерыв на сон. Утром я их заберу к себе, - негромко заговорила майэ, решив, что первый шок у остроухого прошёл и слышать он способен. - Убедился? Тогда пошли. Или хочешь посмотреть?

Когда остроухий повернулся, Тхуринэйтель поняла, насколько он ненавидит... и насколько он опасен. Если там такие глаза хотя бы у каждого второго - неудивительно, что они проигрывают войну.
Ей было страшно - но от этого только интереснее стало играть. С диким львом куда увлекательней, чем с домашней кошкой на шлейке. Даже если ты - просто мышь. Ну ладно, не просто...
- Идём, - спокойно согласилась она и тем же невозможно запутанным путём вывела Феаноринга обратно в свою комнату. Там, казалось, ничего не изменилось.
Тхуринэйтель остановилась на пороге.
- У тебя четверть часа на раздумья, - предупредила она. - Потом я жду ответа.
И ушла в соседнюю комнату, прикрыв за собой двери.

Дав остроухому время побыть одному и перебеситься, Тхуринэйтель тем самым дала и себе время подумать. Оказалось, что согласие рыжего пленника было для неё достаточно важным; странно. Она сама не ожидала от себя столь острой реакции.
Но это было так. Для Тхуринэйтель было важно выполнить свой замысел и оказаться на той стороне; и ей хотелось при этом сделать что-то, что открыло бы путь к переговорам, а не к сдаче. Только она судила по себе, по тем принципам, которые наблюдала и к которым привыкла.
Спустя четверть часа она вернулась в спальню - спокойная, чуть улыбающаяся и, как она надеялась, ничем не выдающая внутреннего напряжения.
Прошлась по комнате до дальнего столика, взяла тяжёлую бутыль с вином и наполнила два кубка. Поставила один из них возле своего пленника, а второй оставила себе.
- Так что ты надумал, Маэдрос? - поинтересовалась Тхуринэйтель. Судя по его лицу - скорее "нет". Проклятье.
- Не можешь решиться?