Братья...
Финрод помолчал.
Взял флягу и сделал глоток. Преломить с кузеном хлеб было... символично, да.
А в целом - какая теперь разница. Предательство осталось там, в прошлом, и сделалось почти неважным.
- Выбрались, можно сказать, чудом. Долгий рассказ. Если считаешь, что с нашим спасением не всё однозначно - лучше тебе не звать нас в крепость, - спокойно посоветовал Финрод.

Эдрахиль помог сесть другу, сам устроился рядом.
Дёрнулся было возмущённо на приказной тон феаноринга, но сдержался.
Не стоит сейчас ссориться, да и смысла уже нет. Прошлое прошло...
А всё равно осадок был. Неприятный, горький.
- Тебе бы ногу как-то перевязать, государь, - сказал Финроду негромко.- Лубок хотя бы... сильно болит?

- Заживёт... но с лубком заживёт быстрей.
Они не в Ангамандо, тут можно себе позволить помощь. И возможность есть.
Эдрахиль внимательно осмотрел опухшую ступню.
- Я поищу чего-нибудь... хоть ветку.
Посмотрел на друга немного виновато.
- Прости. Привычка... и ты мне всё равно государь. И друг тоже, - улыбнулся тепло.
Друг с детства... и иерархия в этом ничего не меняла. Но шёл ведь не только за другом - за лордом, а потом за королём.
- Я? А что я... видишь, в порядке. Отдохнуть нам надо. Обоим.

- Ты же знаешь, что всё равно буду... и ты будешь.
А без этого не выходило. Они слишком дорожили друг другом. И это было очень важно.
- А кто тебе сказал, что ты для меня только государь? - рассмеялся тихо.- Сам знаешь, что это не так.
Однако, приятно было просто разговаривать и смеяться... на удивление. Всё куда-то отступало, далеко. Ненадолго, конечно, но хотя бы так.
- Не знаю. Но он прав... мы не дойдём. Ещё одно нападение - и всё. Я не хочу в Амон-Эреб, только есть ли выбор?

- Хорошо. Я тебе напомню, если что. Про основания.
Эдрахиль ответил на пожатие, а потом улёгся на траву, глядя в небо.
- Похоже, иначе никак... Что ж, пусть будет Амон-Эреб. Оправимся и пойдём в Дориат.
По небу плыли облака - большие, пушистые.
- Знаешь... до сих пор поверить не могу, что мы свободны.

Лепёшка была... вкусней он ничего, кажется, в жизни не ел.
Эдрахиль чуть обернулся к другу.
-Буду... обязательно.
И тревожиться будет. Только не показывать, зачем? После всего, что было, страх не уйдёт. Не за себя, за того, кто дорог. Так и останется занозой в душе.
Терять... невозможно страшно. И больно.
- Помню. Мы тоже не верили... а потом поверили. И сейчас так будет. Но мне нравится это ощущение. Такое... весеннее, под стать погоде.

- Не знаем... Но узнаем скоро.
Узнают. Эдрахиль немного побаивался этого знания. Глупо, малодушно, но вот сейчас хотелось лежать и смотреть на лениво ползущие по небу облака.
А мысли уже в голову лезли другие.
А каково Финроду... это он не мог не понимать.
Значит, хватит пялиться в небо.
Эдрахиль сел, чуть морщась.
- Думаю, в Амон-Эреб мы узнаем всё подробней.

- Инголдо... - он назвал друга на этот раз по имени и привычно домашним именем.- Ты думаешь, они не расскажут? Или что-то скроют?
Со средними он, собственно, говорить и не собирался, но были старшие в конце концов. Были общие знакомые...
- Это видно, да. Земля говорит иначе, чем раньше. Слишком много в ней крови. И боли. Нам многое предстоит узнать ещё.
Эдрахиль коснулся руки друга.
- Мы справимся. Со всем справимся. Вот увидишь.

- Мы не узнаем ничего, пока не поговорим с ними. А там... если попадём в Дориат, узнаем ещё.
Да, вполне может быть, что собирать общую картину придётся по кускам.
- Была. Это несомненно... Мы же видели то, что осталось от Химринга. И если твой кузен не сумел его удержать...
Эдрахиль не договорил.
Это было поражение.
- Не с чем-то... пока. С чем-то будем, когда определим. А хотя бы с тем, что сейчас. Придём в себя и будем дальше думать. И... ну что ты опять себя коришь, Инголдо? За что?
Эдрахиль осторожно обнял друга за плечи.

Эдрахиль улыбнулся тепло.
Они оба поддерживали друг друга - как могли, всегда. В самые тяжёлые моменты. И сейчас нет причин это менять.
- Нам обоим... Просто мне немного легче. Мне они не родичи.
Не так много личного, не так больно.
- Ты сделал всё, что мог. И даже больше, - очень серьёзно.
Вот с этим вряд ли можно было что-то сделать - с виной, которую друг на себя взвалил.

- А я чувствую.
Голос Эдрахиля стал жёстче.
- Я зол на них. Не за себя. За остальных. За тебя.
За погибших в подземелье. За Берена. За боль друга.
Было за что.
И вот за это чувство вины. Хотя виноватыми должны были чувствовать себя совсем другие.
- Никто не может победить судьбу. - покачал головой.- Никто. И больше, чем ты, никто бы сделать не мог.

Эдрахиль смотрел печально и тревожно.
- Знаешь... я даже рад буду, если ты сможешь снова злиться.
Когда злости нет, это страшней, Финрод прав. Это значит, что-то умерло в душе.
- А ты кто, разве не квендо? - спросил, глядя в глаза. - А требуешь от себя больше, чем в силах воплощённого.

Каждый знал твердо, что про Хуана и четвероногих в целом при Келегорме заикаться нельзя. Вообще. Совсем и абсолютно.
Вот и Финрод спросил зря, лицо Охотника тут же закаменело, а взгляд заледенел. Потому что если бы не блажь Финрода...
— Не твое дело, — резко отрезал Келегорм, но уходить не стал. Вот еще, сбегать. — А нога заживет, потерпите. Придет лекарь и сразу все нормально сделает, а пока не вздумай шевелиться, калеки всем только обуза, — он ответил гораздо резче и грубее, чем прежде говорил с бывшими пленниками.