Эдрахиль нахмурился. Пришлось сдержать себя, чтобы промолчать на резкую и грубую реплику Келегорма.
Какое право он имеет так говорить?!
А Финрод... словно как должное принял.
Не надо лезть. Не надо...
Эдрахиль сделал вид, что занялся изучением принесённых трав. Ну то есть на самом деле занялся, но всё равно прислушивался к разговору и очень старался держать себя в руках.

Странная реакция у кузена... очень странная.
Финрод посмотрел внимательно, но настаивать не стал.
- Недавно, как видишь. И да, до тебя мы никого не встречали. Мы ничего не знаем о происходившем здесь.

- Наверное, всё.
Он помолчал.
- Если ты хочешь рассказать.

Финрод слушал, не перебивая. Значит, в самом деле страшное поражение...
Он закрыл лицо руками на миг. Потом взял себя в руки.
-  Финдекано? Госпожа Иримэ?..

Финрод спрашивал, Келегорм отвечал. Лучше уж знать всё и сразу, чем растягивать агонию.
Охотник заметно помрачнел, хотя больше жалел брата.
- Финдекано погиб в битве. Госпожа Иримэ... не знаю, о ней я не слышал. Может быть, успела уйти из Барад-Эйтель. - он немного помолчал, прежде чем ответить. - Тебе следует знать, Артафиндэ, именно тебе: нас предали люди. И под "нас" я подразумеваю не сыновей Феанаро, а эльдар и войну вообще. Вастаки, большинство, переметнулись на сторону Моринготто, - он скривился, - получили Хитлум в награду... только вряд ли порадовались той пустой земле. Но даже и другие теперь промышляют - часто - делами орков. Могут пытать эльфа, если поймают, или себе подобного. Так что не верь им без оглядки - впрочем, теперь в Амон-Эреб таких нет.
А дальше он перешел к хорошим вестям:
- Кирдан переселился на остров Балар, и живет с фалатрим там. Нельяфинвэ упоминал, что там же спаслись и супруга Финдекано с сыном. Видимо, у нас теперь младенец нолдоран, - заметил Туркафинвэ. - Вот, собственно, и всё.

- Слава, - тихо повторил Эдрахиль.
Какие страшные вести.
Как страшно изменился мир, в который он вернулись.
И люди.. да могло ли такое быть?! О вастаках он знал мало, но привык считать эдайн союзниками и друзьями. Что могло заставить их предать?!
Да, Финрод был прав... Гордились своей силой, а вышло - вот так.
И теперь - сумеют ли подняться?
Разорённая, искалеченная войной земля... И они сами такие же. Не только бывшие пленники, подумалось, глядя на Келегорма.
- А что Дориат? - спросил тоже.

Финрод сглотнул, представив себе гордых хадорингов под властью Моргота. Это тоже было больно, хотя казалось - куда ещё больней.
- Неужели в Белерианде утрачена надежда?
Выдохнул. Азагхал.
- Слава павшим... король Азагхал был благороден.
Реплика кузена озадачила его.
- Я не предлагал брать штурмом Ангбанд, - заметил Финрод. - Но, боюсь, наш последний шанс мы утратили в тот день... или прежде ещё, на совете короля Финголфина.
Агрессия Келегорма как-то огибала его, не задевая. Финрод думал о более важном.
- Так Турукано жив? - он встрепенулся. - Вот еще одна добрая весть. И Дориат.
Дориат... Он думал искать там приюта, но сможет ли - после всего? Что с Дориатом? И что с королевной?..

Надежда... на вопрос Тьелкормо не ответил.
- Не все так плохо. Чем дальше от Железной крепости, тем лучше, да и здесь, как видишь, трава пробивается после всех битв и пожарищ, - но красоты Тьелкормо уже заботили гораздо слабее.
Та, одна красота, поглотила собой все остальные.
И Камень. Конечно же, Камень - Тьелкормо погрузился в мысли и снова пропустил реплики Финрода, и только слово "Дориат" вырвало его из мыслей.
- А? Дориат. Да, там же завеса. А Гондолин хранит то, что никто не знает, где он. Это всё, что ты хотел сказать, Артафиндэ? Не знаю, что могу еще рассказать тебе.
Говорить сейчас о том, что ждет Дориат неизбежно, не хотелось. Возможно, потому что Финрод мог оказаться достаточно дорогим сердце Тингола родичем, чтобы обменять его на Сильмарилл...
Щека дернулась, когда Келегорм услышал собственную мысль. Слишком уж напомнило ему предложение, когда-то поступившее от Моринготто!

Эдрахиль снова сел рядом, справившись с собой.
Трава... да, как бы ни относился к Келегорму, тот сказал правильно.
Трава всё равно пробивается. И весна остаётся весной.
И надо жить дальше.
Только сначала понять - как.

Крепость Финрод никогда раньше не видел, и сейчас смотрел на изменившуюся Амон-Эреб с теплящимся интересом. Прежде здесь была тишина, а теперь... теперь на месте давней битвы и чтимой могилы поднялись новые стены, и только память осталась о том, что было до нолдор. Отчего-то Финрод на мгновение ощутил свой народ захватчиками...
Но это быстро прошло, он слишком устал, и, с трудом спешившись, хотел только добраться до постели. Нет, сначала уложить друга, а потом добраться.
Оклик заставил его вскинуть голову.
- Майтимо. Светлого дня, - Финрод сразу узнал кузена, тот изменился куда меньше Келегорма, хотя... и у него из глаз ушло живое, яркое. Но здесь была ясна причина.
- Сожалею, но мы с моим спутником - возможно, ты помнишь Эдрахиля, моего друга и капитана стражи - вынуждены просить временного приюта и помощи, - спокойно и внятно проговорил он.

Да, это был Финрод, хотя не всякий, наверное, узнал бы его с первого взгляда.
Глаза старшего феаноринга чуть потемнели, а губы плотно сжались на миг - не было сомнений в том, откуда вернулся кузен.
Склонил голову медленно, отчасти приветствуя, отчасти пряча эмоции.
- Светлого дня и тебе. И рад видеть тебя живым, - искренне. - Я помню Эдрахиля, разумеется. И... конечно, вы оба можете рассчитывать на приют и помощь.
Посмотрел на брата.
- Они наши гости и могут провести в крепости столько времени, сколько пожелают.
А вот пожелают ли жить в башне Охотника... Майтимо пожал плечами.
Возражать и спорить не стал: кузен в состоянии сам выбрать, где жить, и решать за него этот вопрос явно не стоило.
- Вам, наверное, необходим отдых.
И целитель. И нормальная пища...
Майтимо выглядел совершенно спокойным, но это спокойствие давалось с трудом.
- Вас проводят до целительской... Я, если позволишь, зайду позже, когда вы немного придёте в себя после трудной дороги.

Эдрахиль

Им помогли спешиться, и Эдрахиль уже даже не пытался держаться прямо: слишком болела спина и кружилась голова. У него хватало сил лишь на то, чтобы не слишком откровенно висеть на тех, кто его поддерживал.
Он коротко поклонился старшему сыну Феанора и нахмурился, услышав слова Охотника.
Как же Келегорм уверенно решал за них... и так, словно не чувствовал никакой вины. Словно её не было...

- Об этом я и сказал, - глядя в глаза брату, сказал Келегорм. Конечно, он чересчур часто принимал решения за него или перед ним, и вот теперь снова.
В чем-то это даже позволяло успокоиться вечно живущему внутри раздражению. Иногда вот так, в мелочах, иногда в чем-то посерьезнее, но Келегорм срывался на старшего. Знал это. И продолжал.
Хотя, конечно, это не было правильно, но правильно... к балрогу "правильно".
- Я отведу, - снова заявил Келегорм, в доказательство своих намерений предложив руку Финроду. Но никакого раскаяния в порыве не было вовсе: он просто не желал оставаться наедине с Нельяфинвэ. И желал проследить за всем.