Эдрахиль молча слушал и внутренне не то, чтобы удивлялся, но... пожалуй, просто не мог понять.
Как будто ничего не случилось тогда, в Нарготронде. Или Келегорм таким образом пытается договориться с совестью? Нолдо чуть усмехнулся: в таком случае его совесть отличается удивительной лояльностью и терпимостью. И привыкла довольствоваться малым.
А может быть, она и вовсе не при чем.
В лазарете их встретил удивлённый - мягко говоря, - целитель.
Эдрахиль кивнул ему, уже почти не слушая лорда. Только уже после того, как тот представил их и, вроде бы, закончил свой весьма своеобразный "инструктаж", сказал:
- Благодарю.
Очень хотелось лечь.
А феаноринг... Он у себя дома. Имеет право, наверное.

Майтимо ждал брата у себя. Пожалуй, он сам не взялся бы описать чувства, которые вызвало произошедшее.
Удивление - да, конечно. Он полагал, как и все, что кузен погиб, как и все, кто пошёл с ним, кроме адана.
Радость - несомненно. Он всегда уважал Финдарато и был благодарен ему: арафинвион был из тех, кто возвращал его к жизни на Митрим.
Но помимо этих двух вполне естественных чувств было и другое... очень много другого.
Когда шаги Охотника раздались в коридоре, старший феанориг стоял у окна, рассеянно глядя во двор. Услышав, оглянулся к двери:
- Заходи.

Майтимо покосился на грязные сапоги брата и чуть усмехнулся: Турко во всей красе.
Выслушал краткий, но весьма образный рассказ. Помолчал.
- Скажи мне, Турко... - посмотрел на брата пристально, - кто дал тебе право говорить об эльдар как о подобранных по пути зверюшках? Кузен, полагаю, сам в состоянии разобраться со своими пожеланиями и сообщить, что именно ему необходимо. Это первое, что я хотел сказать. Твой тон покоробил меня, а Финдарато, думаю, и вовсе обидел.
Теперь, скорее всего, последует взрыв возмущения. Турко давно уже был как натянутая струна, тронь - и сорвётся.
Но промолчать было нельзя.

Майтимо выслушал брата и изумился в свою очередь до крайности. Он ожидал взрыва, а Турко... просто не понял?
И все эти его слова и поведение были совершенно искренними?
Ну и как тут быть? Хоть злись, хоть смейся...
Он предпочёл второе.
Но быстро посерьёзнел и возразил:
- Видишь ли, в отличие от зверей, эльдар всё же предпочитают быть самостоятельными в своих решениях. И имеют свойство обижаться, если им в этом отказывают. Мне кажется, тебе бы тоже не понравилось такое.

- Никто не думал. Это невозможно было предположить.
Все рассказы и слухи утверждали обратное.
- Но я очень рад этому.
После стольких потерь - особенно остро чувствовалась эта радость. Несмотря на очевидную сложность и неоднозначность ситуации.
- Тебе от него? - Майтимо поднял брови. Странная постановка вопроса. - Ему от тебя, думаю, точно ничего не нужно. Я поговорю с ними чуть позже, спрошу, куда они хотели бы отправиться, когда придут в себя.
Вряд ли кузен захочет оставаться на Амон-Эреб.
- Но что-то ты всё же думаешь.- добавил, посмотрев брату в спину.

- Знаешь... Если бы я думал, что ты хочешь ему зла, я бы сейчас даже не пытался говорить с тобой.
Майтимо знал брата. Турко можно было обвинить в чём угодно, только не в коварстве. И если бы он желал зла, об этом уже знали бы все, кто попался бы на его пути.
- Да? И... как ты предлагаешь мне позаботиться об этом? - осведомился довольно язвительно, хотя за насмешкой скрывалась горечь. - Он сам вправе решать, куда ему отправиться, мы же не вправе указывать ему.
Он, хмурясь, смотрел на брата.
- А ты его уже роднёй не считаешь? И... скажи мне, toronya, ты так ждёшь, что Завесы не станет? Тебе мало было Альквалондэ?

- Мило?
Майтимо поднял брови. Брат был зол, сейчас, как и всё последнее время.
- Тебе так не хочется, чтобы в тебе видели что-то хорошее?
Рассуждения Охотника совершенно ему не нравились, честно говоря.
- Не думаю, что зря, хотя ты волен, конечно, считать  иначе. И... нет, Турко. Я сам с ним поговорю.
Он продолжал смотреть в спину брата. Лучше бы, конечно, в лицо, но тот не оборачивался явно намеренно.
- Тингол... нам не друг и не враг. И в любом случае настоящий враг один. На Севере. Ты боишься, что кузен услышит сомнения? Разумеется, услышит, я ведь их не скрываю.
Перед братьями - тоже не скрывал.
- Не считает? Турко... ты снова решаешь за него. Может быть, он сам об этом скажет, до того, как ты начнёшь делать выводы. И даже если скажет, согласись, у него имеются  основания.
Разговор, который в разных вариациях повторялся раз от разу. Майтимо устало смотрел в спину брата.
После Нирнаэт на душе было пусто и холодно. Из неё вырвали кусок, который оказался таким важным, что он не представлял себе, как заставить себя жить дальше. Нет, он не думал об уходе, но всё кругом казалось ненастоящим, призрачным и чужим. Наверное, должно пройти время.
Наверное...
- Какой же это путь? Вернуть Камни - он подчеркнул множественное число, - или смести всё и всех на своём пути?
Брат, наконец, повернулся. Майтимо не отвёл глаз, выслушал всё сказанное и спросил тихо:
- Ты думаешь о Клятве или о мести? Заставить страдать... ты уверен, что хочешь этого? И... тебе не страшно этого хотеть?

- А ты хочешь упиваться владением камнем сам?- неожиданно резко возразил Майтимо.
Эти разговоры велись уже давно и конца им не предвиделось. Формально Турко был прав. И да, ему был неприятен это лесной король, сидящий в своей пещере и заявляющий права на то, что ему принадлежало. Если бы за всем этим не стояло совсем другое. Другая месть и другой гнев, к Клятве не имеющий почти никакого отношения.
- Артафиндэ делал то, что считал нужным в Нарготронде, так же, как и вы. Я не берусь его судить и вас тоже. А вот ты берёшься и слишком рьяно.
Майтимо выдохнул, стараясь подавить гнев. Он не хотел ссориться с братом, но сколько можно?
- А кто меряет важность, Турко? И тебе не кажется, что после того, что он сделал, все наши к нему претензии несколько... нелепы?

- Наш.- согласился, пожав плечами.
Всё бы хорошо и правильно, только ведь брат не это гложет. Не только это.
- А был вариант не спасать кузена? Как ты выразился, вежливо оставить оркам? Если бы вдруг ты подумал о претензиях?
Майтимо не слишком верил в это. Точнее, вообще не верил. Но очень уж Охотник всё выворачивал.
- Я доволен. Это ты считаешь меня вечно недовольным, Турко. И любое замечание принимаешь едва ли не как оскорбление.- раздражение в тоне он скрыть не пытался.

- А уже не знаю, что думать, Турко.
Майтимо посмотрел на брата в упор.
Разговора не получалось. Последнее время разговоры вообще не получались.
- Не от тебе... пусть так. Иди отдыхай, я не держу.
Он отошёл к окну. На душе было скверно. От всего, что происходило последние годы. И от того, что ещё произойдёт, тоже.

До целительской Майтимо удалось добраться далеко не сразу и куда позже, чем он планировал.
Уже у входа постоял немного, - хотелось убедиться, что после разговора с Курво получилось успокоиться, - потом осторожно приоткрыл дверь. Раненые могли спать, беспокоить их сейчас не хотелось без важного повода.
В любом случае, он узнает хотя бы, как они себя сейчас чувствуют.
- Я могу поговорить с кузеном? - спросил у целителя, который смешивал травы у стола.

- Я тоже рад. И не стоит благодарить...
Он прошёл в комнату.
- Как ты себя чувствуешь?
Судя по виду - лучше, но не особенно хорошо.
- Тебе, наверное, лучше бы лечь.

Майтимо чуть улыбнулся.
- Я? Мне вроде и не с чего.
Он понятия не имел, как выглядит, да и не думал об этом особо.
Хотя на самом деле чувствовал себя уставшим. До предела почти.

- Я не делаю ничего, от чего мог бы особенно устать.
Это было правдой. Хотя он отлично понимал, что кузен имеет в виду усталость не физическую.
- Да, горчайшие.- ответил коротко, через силу. И добавил быстро и резко: - Мы проиграли.
Окончательно теперь.