Пальцы сжались ещё крепче, Майтимо так и не поднял глаз. Только напрягся весь, как чрезмерно натянутая струна - тронешь и лопнет.
Долго молчал, борясь с сжимающей горло судорогой.
Потом ответил через силу: слова не желали выговариваться.
- Посмотрим... на карте.

- Что?
Майтимо резко дёрнулся, словно пытаясь сбросить руку с плеча, но не сбросил - снова замер, уже из последних сил борясь с собой.
- Время... для чего? - спросил хрипло и почти зло. - чтобы... вылить тебе на голову всё то, что...
Не договорил, оборвав сам себя.
Он пришёл сюда не для этого, так какого балрога?! Не можешь справиться сам с собой, так с какой стати требуешь подчинения от других?

Это было почти невозможно - признаться самому себе, что кузен прав. Что это не просто нужно, необходимо, как воздух.
Что можно быть - слабым. Или - наоборот, сильным, потому что это ведь тоже сила - признать слабость?
Плечи напряглись ещё больше, а потом он действительно уткнулся лицом в плечо Финрода.
Плакать старший сын Феанаро разучился очень давно. И сейчас тоже - слёз не было, сухие глаза жгло невыносимо.
- Я... словно половину души потерял, - он говорил сначала тихо, хрипло, с усилием, потом быстрей, с жаром, почти яростью, - всё... как трещинами пошло...всё, во что верил... понимаешь? Он... не мог... не должен был погибнуть... я не имел права... предательство... так ведь и было, выходит. Глупость тоже может быть предательством, если так... всё заканчивается. Я должен был разглядеть эту тварь... а я... побеждать шёл, уверен был, что всё получится! - дурак самонадеянный! А он... оказался один против всех. Мы должны были успеть, как угодно, любой ценой... Только не успели. Ты... не видел... там ничего не осталось, ни-че-го. Только кровь... и перерытая земля...
Он резко замолчал, задохнувшись.

Отредактировано Майтимо (2019-04-23 23:13:45)

- Знаешь...мы ведь могли не видеться месяцами, годами даже... Но он был, и я знал, что... Да просто знал, что он есть.
Больше чем брат, больше, чем друг... да.
- Больше. И дело не в том, что он спас меня тогда.А... я не знаю, в чём.
Наверное, и не таких слов, чтобы объяснить, да и нужно ли было?
- Встретимся. Наверное. В любом горе и плаче над павшим есть доля эгоизма, я понимаю это. Только от этого пустота внутри становится не меньше. А вина... разум говорит одно, сердце другое. А никого не вернёшь.
Он, наконец, посмотрел на Финрода.
- То, что мы делали... мы вложили в это столько надежд. И всё это рухнуло разом. Столько жизней - и... После Браголлах было трудно подняться, но мы поднялись. Сейчас я не понимаю, как это сделать.

- Есть, и я понимаю это. И когда-нибудь, наверное, смогу принять. Или... мы просто встретимся там.
Всё правильно. Только почему так тяжело, почему всё внутри восстаёт против этой правильности? Слабость это? Малодушие? Гордыня?
- Да, всё так... Понять бы только, зачем.
Майтимо усмехнулся и посмотрел на кузена. Сейчас он был внешне спокоен, только на самом дне глаз прятались боль и тоска. Выговориться, поделиться... помогло, конечно, только пустоту не заполнишь, она так и будет саднить, как незаживающая рана.
И чуть вздрогнул, услышав слова Финрода, совпавшие с его мыслями.
- Знаешь? А мне кажется, что между мной и миром стена. Прозрачная, но прочная... Делаешь шаг - и упираешься в неё.
Иногда едва ли не с разбега. Иногда нарочно пытаясь проломить. И хоть бы трещина появилась...
- Ты видишь его? Хотя... ты всегда видел дальше. А я не так зорок.
Все пути вели в итоге в тупик.

- Не станет. Тем более, что я сам знаю, что нельзя.
Нельзя. Неправильно. Мучительно и для него самого, и для тех, кто его окружает.
- Пробить? Я не знаю, как.
Не знал, а порой и не хотел. Трудно признаться даже себе, но иногда это бывало удобно. Спрятаться, оградиться.
На Митрим тоже было нечто похожее... Тогда получилось пробить стену, заставить себя шагнуть вперёд.
Тогда это имело смысл...
- Всё теперь иначе. И сложней. Искать можно, если понимаешь хотя бы, куда податься.

- Ты сам сказал - нельзя. Почему?
Майтимо подумал над ответом немного.
- Она мешает, стена. Хотя кажется, что это проще всего.
Отстраниться и...и что?
И пусто вокруг. И в душе пусто.
- Ты сумеешь, - сказал уверенно. И повторил:- ТЫ сумеешь.

- Понимаю, наверное.
Умом, а вот сердцем... Проще было спрятаться, уйти от всего и всех. Внешне он научился вести себя как обычно, чтобы не было вопросов. Чтобы никто не пытался залезть в душу. Полезное умение, приобретённое ещё на Митрим.
- Ничего. Я... благодарен тебе за него, Финдарато. И ты прав, кажется. Глупо лгать себе, правда? Да, ушла. Он... я держался за него, ты ведь знаешь, какой он был... - улыбнулся, вспоминая. - А теперь...
Говорят, что время лечит. Нет, оно лишь притупляет боль. Она остаётся, не уходит никуда, сидит внутри.
- Я верю, что у тебя получится.

Прошёл почти месяц прежде, чем эльфы оправились достаточно, чтобы покинуть Амон-Эреб. Они ещё выглядели как пленники, но Финрод хотел уехать как можно скорее: здесь не хотелось задерживаться.

Они простились с сыновьями Феанора - и уехали. Финроду не хотелось брать коней, но отказаться - значило обидеть.

До границ Дориата добрались скоро, и Завеса, к счастью, пропустила и Эдрахиля без проблем. Финрод перевёл дух.
- Я рад, что и тебе король не препятствует... Как ты, друг? После дороги? Здесь мы отдохнём и душой, не только телом.

- Верно, здесь чувствуется влияние Владык, - кивнул Финрод. - Здесь легче дышится, и плечи расправляются.
Он рассмеялся легко.
- Мы у друзей, друг мой. Как же я хочу отыскать сестру!..

- Отчасти потому я и стремился сюда. На Амон-Эреб я мало чем мог помочь, не имея сил... а здесь их можно набраться.
Он сжал плечо друга.
Когда появился пограничник, Финрод тут же спешился и склонил голову.
- Светлого дня, достойный воин, - проговорил он. - Ты прав, это я. И со мной мой друг, Эдрахиль, капитан стражи Нарготронда. Мы просим приюта в Дориате.

- Я хочу этого, Эдрахил, от всей души, - вздохнул.
Но говорить уже было некогда.
- Благодарю тебя, Аэглос... нет, мы не устали и охотно поедем в Менегрот, - улыбнулся он и снова вскочил в седло. - Всё ли благополучно в Дориате? Владыки? Как леди Галадриэль и её супруг?

- Я знаю, - Финрод не стал говорить больше ничего. Они виноваты сами, и всё же...
Он улыбнулся Аэглосу.
- Спасибо тебе.

Дальше ехали без остановок - не терпелось, а силы уже позволяли.

Финрод понесся к ней, и уже возле сестры поднял коня на дыбы, останавливая.
- Галадриэль! - слетел на землю, обнял её крепко, прижал к себе - такую сильную и такую слабую, младшую, любимую...
- Я жив. Я вернулся. Мы вместе.